— Договорились-таки с мусорами. Захар сказал отвезти девку в подвал. Ее не должны найти тут. Сам понимаешь…
Что?
То есть меня никто не собирается отпускать?
Глава 13
Женя
Первый порыв — бежать. Я даже делаю шаг в сторону выхода, но быстро соображаю, что во-первых у дверей стоят два здоровых мужчины, не обремененных моральными принципами, а во-вторых: куда? Куда, черт возьми, бежать? Я ведь даже не знаю в какую сторону!
— Я никуда не пойду! — горячо выпаливаю, выставляя перед собой руки, будто это действительно может остановить двух амбалов.
— Да кто ж тебя спрашивать будет, — с колючей насмешкой протягивает Лысый.
— Выйди, — приказывает Бахметов, не отрывая от меня проницательного взгляда.
— Баха, да ты че…
— Пошел вон, я сказал! — рявкает с такой силой, что я подскакиваю на месте.
Лысый, метнув в мою сторону обиженный взгляд, точно это я виновница всех бед, поджимает губы, ворчит:
— Жду вас за дверью.
И выходит.
Вот и все. Мы с Дамиром снова наедине. Каждая клеточка в моем теле напряжена, словно я готова ринуться в бой и отвоевывать себе свободу. Дамир же обманчиво расслаблен.
— Я никуда не пойду, — с твердой решимостью заявляю. — Я думала ты меня отпустишь! — порывисто признаюсь, понимая что на грани истерики.
Если спущусь в бункер… Одному черту известно, что со мной там случится. Тогда я точно никогда не выберусь из-под земли, в прямом смысле.
— Что навело тебя на эту мысль, пташка? — наклонив голову вбок, внимательно меня рассматривает, словно прикидывая сильно ли я буду брыкаться, если он понесет меня на руках.
Расправляю плечи, храбрясь.
Сильно буду и брыкаться и сопротивляться. Пусть не сомневается.
— Ты… Я… Мы… — не могу подобрать нужных слов.
Что «мы»? Целовались? Глупость какая. Игра гормонов и только. И тем не менее я действительно думала, что, когда бунт подавят, то я отсижусь в этой камере и меня найдет полиция.
— Ты не производишь впечатление плохого человека, Дамир, — тихо замечаю. — Может ты и в тюрьме, но ты человек. Ты меня не тронул, хотя мог. И ничего бы тебе за это не было. Сам знаешь. Кормишь, оберегаешь, учишь защищаться. Зачем? Чтобы бросить волкам на растерзание?
— Никто не посмеет тебя тронуть, — ощетинивается, будто сама мысль об этом ему претит. — Но отпустить тебя не могу. Даже если бы хотел, — он ловит мой взгляд, удерживая, и вдруг в два шага оказывается на расстоянии считанных сантиметров. — А я не хочу.
Его твердое «не хочу» — мой приговор. Как долго я смогу продержаться, прежде чем сломаюсь?
— Вы не можете держать меня в заложниках вечно.
— Ты не заложница. Ты мой приз, пташка.
Возможно я ошиблась? И человека в Дамире не осталось? И он просто ждет, когда я сама отдамся ему? В таком случае ему придется ждать вечность. Потому что все хорошее, что между нами случилось за эти пару дней, он прям сейчас перечеркивает.
— Меня будут искать.
— Будут, — легко соглашается. — Но найдут ли?
От этих слов мир словно замирает вокруг нас. Сейчас я осознаю, какой была дурочкой. Дамир и не собирался меня отпускать. У него есть на меня план. Я — его пешка, а может ключевая фигура. Какая участь мне уготована в его игре знает только он сам. И даже если я прямо сейчас лягу на кровать и раздвину ноги, он мне ничего не расскажет.
— Не усложняй свою жизнь здесь, пташка. Лучше тебе слушать меня и не нарываться на проблемы. Из тюрьмы не так просто выбраться, поверь мне, — усмехается. — Возьми что тебе нужно и пошли.
— Я. Никуда. Не. Пойду, — задирая горделиво подборок, смело заявляю, отчего Бахметов недобро прищуривается.
— Здесь ты не останешься.
— Выведи меня на улицу, — требую. — Выведи и я скажу, что ты мне помог. Тебе скостят срок.
— На сколько? На целых два месяца? — сарказмом спрашивает. — Ты стоишь двух месяцев, пташка.
Разумные доводы закончились. И я прибегаю к угрозам.
— Тогда лучше убей меня! — яростно шиплю, точно ядовитая змея, готовая в любой момент наброситься. А змеи, знаете, просто так не жалят. Только когда чувствуют опасность.