– Ба, а сколько тебе было лет, когда фашисты заняли наш город?
– Ой! Чего это ты заинтересовался? Никак задание по истории?
– Сочинение надо написать на тему «Никто не забыт, ничто не забыто».
– Да, это верно, такое не забывается, – грустно ответила она, – а мне было немногим меньше, чем сейчас твоей маме, – отложив вязание, она вышла из комнаты.
Витёк прикинул, что бабушке в сорок третьем году было приблизительно лет двадцать пять. Вскоре прозвучал звонок в дверь. Это мама вернулась с работы. Зайдя к нему в комнату, она сердито спросила:
– Ты, что? Бабушку обидел?
Ему еле удалось убедить маму, что с бабушкой они не ссорились.
– Тогда почему она плачет? – Спросила мама и ушла к бабушке, но вскоре вернулась.
– Так значит, ты сочинение пишешь? Хорошая тема. Да Витенька, такое не забывается. Знаешь? Расскажу тебе одну историю, которая произошла в нашем городе. А ты потом, сам решишь о ком тебе написать сочинение.
Витя сел рядом с мамой на диван, а она, обняв его за плечи начала свой рассказ.
***
1943 г.
В один из осенних дней сорок третьего года, по улице вели на расстрел группу задержанных. Измученных еле идущих стариков, фашисты подгоняли криком и ударами прикладов. Мужчины, поддерживали напуганных женщин, которые прижимали к себе плачущих детей. Жители, которых полицаи выгнали из своих домов наблюдать за процессией, тоже рыдали в голос, потому что каждый мог оказаться на месте этих несчастных.
Одна девушка, наблюдавшая за шедшими людьми, стояла среди соседей около калитки в свой двор. Она обратила внимание на бородатого мужчину с большой серьгой в ухе. Его вид, одежда, кучерявые чёрные, как смоль волосы и глаза, всё выдавала в нём цыгана. Он поддерживал молодую цыганку, которая шатаясь, шла, еле передвигая ноги. Красными от холода руками, она прижимала к себе небольшой кричащий свёрток с ребёнком.
– Бедная. Наверное, недавно родила. Еле идёт. Изверги всех сейчас расстреляют. Не пожалеют и кроху, – тихо сказала рядом стоящим соседям девушка, с ужасом и жалостью глядя на цыганскую семью.
– Да вон их сколько ведут. Детей не жалеют. Одно слово, фашисты, – поддержала её соседка.
– Господи, так и их тоже матери рожали. Как они так могут, – заплакала другая соседка.
Девушка не отрывала глаз от измождённой цыганки с младенцем на руках. Но вот цыган, который поддерживал еле идущую жену, внимательно посмотрел на девушку и что-то шепнул жене на ухо. Взгляды девушки и цыганки встретились. Она так смотрела на свою почти сверстницу, что девушка поняла, что цыганка хочет, чтобы ей помогли.
– Но как? Чем я могу им помочь? – промокая слёзы платком, думала девушка.
Группа людей подошла совсем близко к тому месту, где стояла девушка. И вдруг цыган с серьгой в ухе что-то крикнул на своём языке и бросился на конвоира с автоматом. Послышались выстрелы, люди падали замертво. Кого не достали пули, кинулись бежать, хотя бежать было некуда. Среди страшной суматохи и выстрелов рядом с девушкой оказалась цыганка с кричащим свёртком на руках.
– Спаси! – успевшая выкрикнуть и передать девушке ребёнка цыганка, тут же упала сражённая очередной автоматной очередью.
Соседки, сразу поняли в чём дело. Они, загородив её своими телами, поспешили к дому девушки. Всем стало понятно, что сейчас будет облава. Фашисты будут рыскать по домам в поисках убежавших пленных.
Девушка сначала растерялась. Она не знала, что надо предпринять и как спрятать кричащего ребёнка. Раскрыв тряпицы, в которые был он закутан, девушка быстро бросила их в горящую печь. Сорвав со своей постели простынь, она порвала её на пелёнки. Завернув малыша так, чтобы не были видны её чёрные волосы, немного подумав, она разделась, оставив на себе лишь исподнюю рубашку, и повязала на голову платок так, чтобы не было видно её светлых волос. Услышав крики и топот сапог, подходивших к дому фашистов, она накрыла кричавшего малыша одеялом и приложила его к своей груди.
Крохе необходимо было материнское молоко, которого у девушки, конечно, не было. Малышка забавно причмокивая, искала грудь своей матери. Она захватывала сухой сосок своими маленькими дёснами и тут же плача отворачивалась от груди девушки.
Наконец, малышка устала от своего крика и успокоилась, раскрасневшись от бесполезных усилий и тепла. Но испугавшись грохота открываемой двери, опять заплакала. Дверь открыл немецкий солдат с автоматом в руках.
– Да, тихо вы! Не видите, ребёнок болеет! Жар у неё! – сама испугавшись своей смелости, закричала на него девушка, крепко прижав к груди малышку.