I Пустая речь и полная речь в психоаналитической реализации субъекта
Donne en ma bouche parole vraie et estable et fay de moy langue caulte.
(L'Internele Consolacion, xlve Chapitre: "qu'on ne doit pas chascun croire et du legier trebuchement de paroles").
Причина всегда.
(Девиз каузалистической мысли)
Независимо от того, рассматривает ли он себя как инструмент лечения, обучения или глубинного исследования, у психоанализа есть только один носитель информации: речь пациента. То, что это само собой разумеется, не оправдывает нашего пренебрежения ею. А любая речь требует ответа.
Я покажу, что не бывает речи без ответа, даже если на нее отвечают только молчанием, при условии, что у нее есть аудитор: в этом суть ее функции в анализе.
Но если психоаналитик не осознает, что именно так работает функция речи, он просто сильнее ощутит ее привлекательность, и если первое, что даст о себе знать, - это пустота, то именно внутри себя он будет ее ощущать, и именно за пределами речи он будет искать реальность, чтобы заполнить эту пустоту.
Таким образом, он приходит к анализу поведения субъекта, чтобы найти в нем то, что субъект не говорит. Но для того, чтобы получить подтверждение того, что он нашел, он должен, тем не менее, говорить об этом. Тогда он снова прибегает к речи, но теперь эта речь становится подозрительной, поскольку отвечает лишь на неудачу своего молчания, на факт эха, воспринимаемого из собственного небытия.
Но что, собственно, представлял собой этот призыв субъекта, выходящий за пределы пустоты его речи? Это был призыв к самому принципу истины, через который будут колебаться другие призывы, проистекающие из более скромных потребностей. Но прежде всего это был призыв пустоты, в двусмысленном зазоре попытки соблазнить другого средствами, на которые субъект покорно полагается, и которым он посвящает монументальную конструкцию своего нарциссизма.
"Вот он, самоанализ!" - восклицает prud'homme, который слишком хорошо знает его опасность. Он, конечно, не последний, признает он,вкусивший его прелести, если и исчерпал его выгоду. Жаль, что у него нет больше времени, чтобы потратить его впустую. Ведь вы бы услышали от него несколько прекрасных глубоких слов, если бы он оказался на вашем диване.
Странно, что аналитик, для которого подобный человек - одна из первых встреч в его опыте, все еще учитывает интроспекцию в психоанализе. Ведь с момента заключения пари все те прекрасные вещи, о которых человек думал, что у него есть в запасе, исчезают из поля зрения. Если он все же заключит пари, они окажутся малозначительными, но другие предстанут перед нашим другом достаточно неожиданно, чтобы показаться ему смешными и заставить его замолчать на некоторое время. Общий жребий.
Затем он постигает разницу между миражом монолога, чьи услужливые фантазии когда-то оживляли его излияния, и принудительным трудом этого дискурса без выхода, которому психолог (не без юмора) и терапевт (не без хитрости) дали название "свободная ассоциация".
Ведь свободная ассоциация действительно является трудом - настолько, что некоторые заходят настолько далеко, что говорят, что она требует ученичества, вплоть до того, что видят в таком ученичестве ее истинную формирующую ценность. Но если рассматривать ее таким образом, то что же она формирует, кроме квалифицированного ремесленника?