Если мы, как психоаналитики, способны оценить силу слова, это не повод демонстрировать ее в интересах неразрешимых проблем, а также "связывать тяжелые и тяжкие бремена и возлагать их на плечи людей", как это делает Христос, обращаясь к фарисеям в тексте Евангелия от Матфея.
Таким образом, бедность терминов, в которые мы пытаемся заключить субъективную проблему, может оставить желать лучшего для особенно требовательных духов, если они когда-нибудь сравнят эти термины с теми, которые структурировали в своей путанице древние споры вокруг Природы и Благодати. Таким образом, эта бедность вполне может оставить их в опасенииотносительно качества психологических и социологических результатов, которые можно ожидать от их использования.надеяться, что более глубокое понимание функцийлогоса рассеет тайны наших призрачных харизм.
Если ограничиться более ясной традицией, то, возможно, мы поймем знаменитую сентенцию, в которой Ларошфуко говорит нам, что "есть люди, которые никогда не были влюблены, поскольку они никогда не говорили о любви", не в романтическом смысле полностью воображаемого "осуществления" любви, что сделало бы из этого замечания горькое возражение с его стороны, но как подлинное признание того, чем любовь обязана символу и что речь влечет за собой любовь.
В любом случае, достаточно вернуться к работам Фрейда, чтобы понять, какое второстепенное и гипотетическое место он отводит теории инстинктов. Теория не может в его глазах ни на мгновение противостоять наименее важному конкретному факту истории, настаивает он, и генитальный нарциссизм, на который он ссылается при подведении итогов в случае Человека-волка, достаточно хорошо показывает нам, с каким презрением он относится к установленному порядку либидинальных стадий. Более того, он вызывает инстинктивный конфликт в своем подведении итогов только для того, чтобы немедленно от него отойти и признать в символической изоляции "я не кастрирован", в которой субъект утверждает себя, компульсивную форму, в которой его гетеросексуальный выбор остается приклеенным, в противовес эффекту гомосексуального захвата, которому подвергается эго, когда возвращается в воображаемую матрицу первобытной сцены. В действительности это субъективный конфликт, в котором речь идет лишь о превратностях субъективности, в той мере, в какой "я" выигрывает и проигрывает в борьбе с "эго" по прихоти религиозной катехизации или индоктринирующего Aufklärung - конфликт, последствия которого Фрейд заставил субъекта реализовать с его помощью, прежде чем объяснить их нам в диалектике Эдипова комплекса.
Именно при анализе такого случая становится ясно, что осуществление совершенной любви - это плод не природы, а благодати, то есть плод межсубъектного соглашения, навязывающего свою гармонию разделенной природе, которая его поддерживает.
"Но что же это за предмет, который вы постоянно вдалбливаете нам в уши?" - протестует наконец нетерпеливый слушатель. Разве мы уже не усвоили урок месье де ла палиса, что все, что переживает человек, субъективно?
Наивные уста, чья хвала будет занимать мои последние дни, откройте себя снова, чтобы услышать меня. Не нужно закрывать глаза. Тема выходит далеко за пределы того, что переживается "субъективно" человеком, ровно настолько, насколько истина, которой он способен достичь, и которая, возможно, сорвется с тех губ, которые вы уже снова закрыли. Да, эта правда его истории не вся содержится в его сценарии, и все же место там обозначено болезненными потрясениями, которые он испытывает от знания только своих собственных строк, и не только там, но и на страницах, беспорядок которых не приносит ему успокоения.
То, что бессознательное субъекта - это дискурс другого, еще более отчетливо, чем где-либо, проявляется в исследованиях, которые Фрейд посвятил тому, что он называл телепатией, проявляющейся в контексте аналитического опыта. Это совпадение высказываний субъекта с фактами, о которых он не может иметь информации, но которые все еще действуют в связях другого опыта, в котором собеседником является тот же психоаналитик, - совпадение, более того, чаще всего состоящее в полностью вербальном, даже омонимическом сближении, или которое, если оно включает действие, связано с "разыгрыванием" одного из других пациентов аналитика или ребенка анализируемого человека, который также находится в анализе. Это случай резонанса в коммуникативных сетях дискурса, исчерпывающее изучение которого пролило бы свет на аналогичные факты, представленные в повседневной жизни.