Поэтому с некоторым любопытством наблюдаешь за зарождением нового направления, касающегося символизации и языка, в Международном журнале психоанализа, когда множество липких пальцев листают страницы Сапира и Йесперсена. Эти упражнения все еще несколько непрактичны, но прежде всего не хватает тона. Определенная "серьезность" при вступлении в область достоверности не может не вызывать улыбку.
И как может современный психоаналитик не понимать, что речь - ключ к этой истине, когда весь его опыт должен найти в одной только речи свой инструмент, свой контекст, свой материал и даже фоновый шум своих неопределенностей.
I Значение письма
Как следует из моего названия, за пределами этой "речи" психоаналитический опыт обнаруживает в бессознательном всю структуру языка. Таким образом, с самого начала я предупреждаю осведомленные умы о том, что представление о том, что бессознательное - это просто место обитания инстинктов, должно быть переосмыслено.
Но как мы должны воспринимать это "письмо"? Очень просто - буквально.
Под "буквой" я подразумеваю ту материальную поддержку, которую конкретный дискурс заимствует у языка.
Это простое определение предполагает, что язык не следует путать с различными психическими и соматическими функциями, которые обслуживают его в говорящем субъекте - прежде всего потому, что язык и его структура существуют до того момента, когда каждый субъект в определенный момент своего психического развития вступает в него.
Итак, отметим, что афазии, хотя и вызванные чисто анатомическими поражениями мозгового аппарата, обеспечивающего ментальный центр для этих функций, в целом распределяют свой дефицит между двумя сторонами означающего эффекта того, что мы называем здесь "буквой" в создании означаемого. Этот момент будет прояснен позже.
Таким образом, и субъект, если он может оказаться рабом языка, тем более является дискурсом во всеобщем движении, в котором его место прописано уже при рождении, хотя бы в силу его собственного имени.
Ссылка на опыт сообщества или на содержание этого дискурса ничего не решает. Ибо этот опыт обретает свое сущностное измерение в традиции, которую этот дискурс сам же и устанавливает. Эта традиция задолго до того, как в нее вписывается драма истории, закладывает элементарные структуры культуры. И эти самые структуры обнаруживают упорядоченность возможных обменов, которая, даже если она бессознательна, немыслима вне перестановок, санкционированных языком.
В результате этнографический дуализм природы и культуры уступает место троичной концепции человеческого состояния - природа, общество и культура, последний термин которой вполне может быть сведен к языку, или тому, что принципиально отличает человеческое общество от природных обществ.
Но я не стану делать из этого различия ни точку, ни отправную точку, оставляя в собственной неясности вопрос о первоначальных отношениях между означающим и трудом. Я довольствуюсь тем, что в качестве небольшого укола в общую функцию праксиса в генезисе истории укажу на то, что то самое общество, которое хотело восстановить в полном политическом праве, наряду с привилегиями производителя, каузальную иерархию отношений между производством и идеологической надстройкой, тем не менее не смогло породить эсперанто, в котором отношения языка к социалистической реальности сделали бы любой литературный формализм радикально невозможным.
Со своей стороны, я буду доверять только тем предположениям, которые уже доказали свою ценность благодаря тому, что благодаря им язык приобрел статус объекта научного исследования.
Ведь именно в силу этого факта лингвистики занимает ключевую позицию в этой области, а реклассификация наук и их перегруппировка вокруг нее, как это обычно бывает, означает революцию в знаниях; только необходимость коммуникации заставила меня поместить ее во главе этого тома под названием "науки о человеке" - несмотря на путаницу, которая таким образом покрывается.
Чтобы точно определить возникновение лингвистической науки, можно сказать, что, как и в случае всех наук в современном понимании, оно содержится в конституирующем моменте алгоритма, который является ее основой. Этот 
алгоритм заключается в следующем: