И когда ярковский дом
Под снегами
Потянулся к ним из-за угла, —
Старший сплюнул жемчугами
И сказал: — Была не была.
За дверью тихо спросили: —
Кто там? Пол заплескался от босых ног,
Телок замычал.
— Свои! — (Позевота.)
— От Милки, должно,
Замычал телок…
Вошли.
Игнашка за руку: — Просим,
В горницу, что ль, тогда.
(Шепотком.)
В горнице густо, как на покосе,
Пахло сеном и молоком.
Бабы всхрапывали и сквозь сон
«Господи милостивый» говорили.
Игнашка вытащил рыбу: — Сом… —
Налил зеленого из бутыли.
Рядом хозяин шею гнул,
В подштанниках. Супясь бровью,
Старший Митин ему моргнул:
— Павловичу,
Ваше здоровье.
Но тот отмахнул одеяльный шелк,
Плечей шарахнулась сажень косая.
— Вы как хотите… —
И ушел. —
Вашего дела
Я не касаюсь.
Игнашка смешок пустил жестяной:
— Видишь ты (из зеленой бутыли)…
Вы уж, ребята,
Лучше со мной —
Тятенька это мне поручили.
Тятенька, знаете, старовер.
Натура тятенькина другая,
Я ему, тятеньке, не в пример…
Как же мы, значится, располагаем.
Гребень взял, надел галифе.
— Игнатий Стигнеич,
Молва худая —
Братцу страшно,
А один — куда я?
— Страшно ли —
Пестиком по голове.
Впрочем, я, в случае,
Не принуждаю.
Но младший заторопился: — Но, но,
Нету от братца, сказать, покою.
Заладил и всё:
Страшно да страшно.
Да я завсегда
Готов на такое.
Мы сколь возле них
Вертелись зазря,
А что получили —
Одне бумажки.
Да я по любому из них заряд —
Хоть по учительше,
Хоть по Алексашке.
Тогда в порядке
Сошлись тесней
И шепотом (из зеленой бутыли):
— Коней!
— Коней.
— Добудем коней.
— А выплата?
— Как говорили.
— Как говорили?
— Так говорили.
— Все-таки.
(Из зеленой бутыли.)
Рядом закашляли.
Вздрогнул: — Ну,
Что это? — Братья переглянулись.
Вырвался И ушел в тишину
Топот — быстрый какой! — вдоль улиц.
Игнашка
Ну ладно, будем считать
Поденно, как говорят, али сдельно.
Учительшу эту —
Как ее звать? —
Вместе с Алексашкой в расчет принимать,
Али ее принимать отдельно?
Больно худа…
— Уж это как вы… —
Игнатий подумал, зрачком играя:
— Одна голова,
Голова вторая,
Опять же выходит — две головы.
Ну ладно, за Алексашку даю
Полета муки (в рыбину вилку).
Корову. Лошадь, значит. Мою.
И, как говорено раньше, Милку.
Ну, что ли, к ним
Еще порося.
Ишь надарил — одно безобразье.
Кур вам наловят, что ли, и вся,
А за учительшу —
Крысу разве.
Митин старший придвинулся: — Ишь,
У Милки, пожалуй, не те удои.
У нас же, сам знаешь:
И дом без крыши,
И сам понимаешь — дело худое.
Давай взамену Беляну —
И в путь.
Беляну давай,
И обоим — любо… —
Но младший
Капризно вытянул губы:
— Меньше Рыжухи не соглашусь.
— Что вы, ограбить меня хотите! —
Били в ладони,
Спор шелестел
Из-за коровьих розовых титек…
(Что вы, ограбить меня хотите!)
Из-за лошажьих
Рыжих мастей…
— Как говорили!
— Как говорили?
Или Рыжуху, Игнатий, или…
Игнашка вспотел, вынул платок.
Курчавясь, привстав на нежных копытцах,
С детским задумчивым любопытством
Глядел из-за жерди
На них телок.