В Воронеже все обстоит благополучно. Все Ваши знакомые, в особенности М. Ф. Де-Пуле и Придорогин, Вам кланяются. Бедный Де-Пуле похоронил свою мать и теперь ходит как убитый. Акты из цензуры доселе не возвращены. Если Вы не читали в «Атенее» статью Чичерина: «О настоящем и будущем полож[ении] пом[ещичъих] крестьян», — прочтите!2 Прелесть! Да здравствует наш государь, развязывающий нам язык! Но все это хорошо относительно к прошедшему. Не будет гласности — не будет и толку; без нее возгласы о взятках и проч. и проч. — выстрелы на воздух. На днях я отправил в «Р[усскую] беседу» два стихотв. Редакция прислала мне весь журнал и двадцать пять руб. сер. с просьбою присылать стихотв. впредь. Требования на «Кулака» в Воронеже были, но теперь о нем уже молчат. Оно и естественно: не десять же лет ждать да толковать о какой-нибудь книжонке, ведь она — не комета.
Прошу Вас засвидетельствовать мое глубочайшее почтение Надежде Аполлоновне.
Всею душою преданный Вам
И. Никитин.
N. Сию минуту пришел П. М. Вицинский 3 и посылает Вам глубочайший поклон, говорит, что любит Вас et cetera...
Воронеж. 1858 года, марта 24.
25. Н. И. ВТОРОВУ
От души благодарю Вас, милый Николай Иванович, за присланный отзыв. Черт знает, как у нас нет личностей! На днях наше дворянство отправляет в Петербург свое согласие по вопросу об улучшении быта крестьян. Вчера я беседовал с одним помещиком, человеком неглупым. Он говорит, что правительство обязано заплатить за каждого крестьянина сумму, за которую последний обыкновенно продается из одних частных рук в другие. О наделе землею нет и помину. Заметьте, что это мнение — почти общее. Как Вам покажутся наши господа с таким умом и гуманностию такого рода? Я читаю теперь «Etudes sur l'avenir de la Russie» *. Видно тоже, что писано помещиком. Например, что это за фраза: «non mois difficile dans son execution que le serait l'eclairaqe a qaz d'une poudriere, la liberation des paysans est une entreprise encore plus dangereuse...«2 и так далее, более или менее громко? В особенности объясняющийся по-французски русский барин боится слова liberte 3. Как, дескать, услышат о нем крестьяне, — все пропало! — и повиноваться никому не будут, и работать не станут, и, бог знает, чего не наделают! Экие дальновидные головы русские бары! А зачем, — продолжает этот же автор, — русские литераторы раскрывают общественные язвы? Какая от того польза? Цель литературы — d'amuser ,. Хорош? Ну, да пусть себе разглагольствует, дело идет своим чередом.
Вы упрекаете меня, будто бы я Вас забыл. Вот уж нет. Писал действительно к Вам мало, но что ж делать? — обстоятельства! Впрочем, наши письма должны были встретиться в дороге: перед получением Вашего письма я к Вам писал. Досадно, что время пропадает даром от того да другого. Хозяйство мне просто шею переело. Нет ни одного дня, чтобы не слышал я толков о горшках, корчагах, щах и проч., да иди в кухню, да посмотри, да помири кухарку с дворником, которые побранились за какую-то дрянь. Дворник говорит: «Я жить не хочу». Кухарка легла на печь. «Я, говорит, стряпать не хочу, хоть все оставайся без обеда». Право, голова пойдет кругом. «Записки семинариста» I подвигаются вперед тихо, даже слишком тихо. В мае уеду в деревню; авось что-нибудь сделаю. В Воронеже все по-старому. Поклон Ваш А. Р. Михайлову и его семейству я передал. Он благодарит, что Вы его помните, и кланяется Вам. А славное у него семейство, и дочери такие добрые!..
«Кулака» нет доселе, нет и в продаже. Черт с ним! и говорить более о нем не стану!
Я было думал написать Вам письмо по возможности обстоятельное и порядочного объема, но голова страшно болит, и вдобавок бесит погода: — грязь, дождь, и холод в комнате, потому [что] догадало меня выставить преждевременно зимние рамы.