Визитную карточку я постараюсь Вам доставить; но времени для этого определить не могу.
N 238 «Северной пчелы» за прошлый, 1860 г. при сем Вам посылается и отдается в вечное владение. Ваше желание мне было весьма легко исполнить, потому что все газеты и журналы мною получаются, конечно, исключая «Развлечения» в, о мнимых достоинствах которого я всегда буду рад поспорить с Вашим дядею. Верно, он очень силен в логике, если надеется доказать, что глухие от рождения способны иметь представление о звуках и, пожалуй, могут воспроизводить их и доставлять этим удовольствие другим.
Ноты для Вашей сестры: «Я люблю твои глаза» будут высланы. Книги держите сколько Вам угодно времени и не сердитесь, если выбор мой неудачен, — ведь я уже говорил Вам это и просил Вас об этом. О боже, боже! опять 10 000 китайских церемоний!.. Да оставьте их в покое раз навсегда.
Простите меня за бестолковое, отрывочное, бессвязное письмо: ей-ей, спешу как угорелый. Сегодня по преимуществу у меня много народа, потому что сегодня читается Манифест об освобождении крестьян. Это, разумеется, дает повод к толкам; ну, и знакомых-то у меня, слава богу, не занимать стать — довольно!.. В это мгновение, заглянув в Ваше письмо, я прочитал следующее: «Пожалуйста, не давайте читать моих писем вашему приятелю». — Хорошо!.. Да еще подчеркнуто!!! Ну, разве уж я буду так несчастлив, что Вас не увижу, — не то, при первом же свидании, по выражению Крылова, дам волю слов теченью... Знаете ли что? — Пишите по почте. Теперь за распутицею, я полагаю, посылки от Вас будут редки, между тем я так привык к Вашему слову, чтобы не сказать более...
Всею душою преданный Вам
И. Н.
P. S. Я предполагаю ехать в С.-Петербург; но если поеду, то или в 1-х числах апреля, чтобы возвратиться к маю, или осенью. Увы! мне так хочется пожить в деревне, а удастся ли?.. Пожалейте обо мне...
Потрудитесь передать мое глубочайшее почтение Вашему папаше и Вашим сестрам. Прочитайте, пожалуйста, Белинского. В его разборе соч. Пушкина Вы познакомитесь со взглядом на женщину самого Белинского и передовых людей его времени.
79. Н. И. ВТОРОВУ
Воронеж. 1861, 13 марта.
Я соскучился по Вас, мой милый друг, Николай Иванович: ждал, ждал от Вас весточки и не дождался. Здоровы ли Вы и Ваше семейство? Дай-то бог!
10 марта у нас был объявлен ожидаемый так давно и с таким нетерпением высочайший манифест об освобождении крестьян. Вы, без сомнения, спросите: ну, что? какое впечатление произвел он на народ? — Ровно никакого. Мужички поняли из него только то, что им еще остается два года ожидания. В два года, — говорят они, — много утечет воды... Большая часть дворовых будто бы горюет, что им некуда будет деваться без земли, что ремеслам они не обучались, стало быть, положение их в будущем ничем не обеспечивается. Это равнодушие народа в такую минуту весьма понятно по двум причинам: во 1-х, он еще не знает, как он устроится, станет ли ему легче в том положении, которое ему предоставляется, с теми средствами, которые он имеет в своих руках в настоящее время (а ведь эти средства так скудны!), во-2-х, он до того привык к тому воздуху, которым дышал доселе, что теперь, когда пахнул на него новый, более свежий, не чувствует его живительной силы, не успел даже и понять, есть ли в нем, этом новом воздухе, живительная сила 1.