Вера в тайную силу магии, в силу заклятия была всеобщей, и стоит глубже вникнуть в то миросозерцание, которое связывалось с этим верованием. Напомним только уже приведенное нами место из книги Еноха о великой клятве Akae, вверенной Михаилу: силою этой клятвы утверждены небо и земля, положены основания морю и бездне и пути светил небесных; все духи, все явления природы, все твари подчинены ей (69). Весь мир держится этой роковою силой. И это представление о мировом порядке, который держится магической силой заклятья, встречается не у одних евреев: оно лежит в основании магии, в основании астрологии и фатализма гностиков. Но божественный разум, не универсальный Логос, а роковая магическая клятва царит над миром, и власть над ним, искупление дается тому, кто знает эту клятву, кто знает заклятья и тайные имена миродержателей, архонтов. И сам Христос гностиков, облеченный всеведением, спускается чрез все зоны и все небеса, чтобы снять роковые цепи с околдованной души и сообщить ей сокровенные таинства гнозиса. Так говорит Он в гимне наасенов:
Сила заклинаний лежит в таинственном «имени», и самые символы верховного неизреченного «имени», или символы магических имен, имеют величайшее кабалистическое значение. Кто сомневался в те времена в магической силе имен? Сам Ориген ссылается на магию как на неопровержимое доказательство этой силы: нельзя называть Божество любым именем, нельзя даже переводить заклинательные формулы на другие наречия — они действительны только по-еврейски; нельзя, например, слово «Саваоф» заменить выражением «Господь сил» или формулу «Боже Авраама, Исаака и Иакова» перевести по-гречески, заменяя имена праотцев их греческими значениями, заклинание потеряет силу[658]. Демоны связываются заклятием, силою имени, и еврейские заклинатели, славившиеся своим искусством повсюду, распространяли еврейские имена и формулы по всему греко-римскому миру. Впоследствии некоторые из них, не переходя в христианств. о, стали в своих заклинаниях употреблять и имя Иисуса (Мрк. 9, 38 сл., Лк. 9, 49–50, Д. 19, 13) как особенно действительное против демонов; и мы знаем даже, что Симон волхв хотел купить у апостолов их силу, принимая ее за магический секрет (Д. 8, 18).
По свидетельству Оригена, распространение иудейской магии было настолько велико, что «Бога Авраама, Исаака и Иакова» призывали не одни иудейские заклинатели, «но почти все занимающиеся магией и заклинаниями», ибо в магических книгах часто находится эта формула (С. Сеlsum IV, 33)[659]. О смешении греческих слов с еврейскими в «обычных» формулах заклинателей говорит Ипполит (Philos. IV, 28). И в подтверждение этих свидетельств мы можем привести ряд заклинаний, дошедших до нас на геммах, амулетах и папирусах, где имена Зевса и других языческих богов, греческих или египетских, встречаются нам наряду с именами Ягве, Адонаи, Иао, Сабаофа, Баруха, Авраама, Израиля или ангелов[660].
Мы знаем, что страх перед священным и неизреченным именем приводил к замене его другими именами, как El, Саваоф или Адонаи, которые также были священны, или у эллинистов — «Всевышний», «Неизреченный», «Невидимый». Самое имя неизреченно, и вскоре сложилось даже представление, распространению которого, по-видимому, содействовали раввины, что это имя составляет тайну, сообщаемую лишь немногим и дающую сверхъестественную силу тем, кто ею обладает; мы знаем, что это имя под конец настолько вышло из употребления, что еще в нашем веке ученые расходились во мнениях о том, как его следует произносить. В магических текстах сохранились даже особые формулы, представляющие собою разнообразные систематические сочетания гласных, которые переставлялись и переворачивались на все лады, с тем, очевидно, чтобы в каком-либо из таких сочетаний могло прозвучать святое имя[661]. Священно не только самое имя, но и его элементы, его начертание, его буквы, его сокращения, как На, Нао или Аоф, Абаоф (от Саваоф). Священны и те имена, которые соединяются с именем Божиим; таковы все имена на еl, как имена ангелов, носителей божественного имени или божественной силы, — Габриэль, Рафаэль и др. К самому Израелю Бог привязал Свое имя, как золотой ключ к драгоценной шкатулке[662]. Если имена языческих богов бессильны сами по себе, то и они приобретают магическую силу в сочетании с именем или именами Божиими, откуда получается невообразимый жаргон, господствующий в заклинаниях волхвов и гностиков[663].
Имена ангелов также служат магическим целям. Точно так же вместе с именами Божиими, а иногда наряду с именами языческих богов они покрывают геммы и магические папирусы и встречаются в системах гностиков. Мы говорили уже не раз о специализации имен и функций ангелов и о том употреблении, какое делалось из этих имен, списки которых служили арсеналом гнозиса. Археологические находки самого разнообразного происхождения показывают нам, какое широкое распространение имела позднейшая еврейская ангелология в языческой среде. Будучи продуктом религиозного синкретизма на еврейской почве, она легко вошла в общую систему этого синкретизма, охватившего весь древний мир. Египтяне отожествили Михаила с Горосом, убийцей Тифона, а греки с Аполлоном, убийцей Пифона; египтяне отожествляли его иногда с Анубисом, или Озирисом, в качестве князя загробного мира, а греки — с Гермесом Психопомпом[664]. Впоследствии старинное язычество проникало в такой форме и в христианство и продолжало жить в нем, как мы видим, напр., в Египте или Фригии, где еще в IV и V вв. Церковь боролась с этим злоупотреблением, которое лаодикийский собор (около 160 г.) предал анафеме в 35-м своем каноне[665].
Было бы чрезвычайно важно исследовать отношение уцелевших памятников дохристианской магии к послехристианскому гностицизму. Уже Ориген указывает, что офиты заимствовали из магии имена некоторых своих архонтов, как Ялдабаофа, Астафея и Орея (Ωραΐοσ)[666], и это подтверждается знакомством с магическими папирусами. То же следует сказать и об имени Иао и о целых списках варварских имен, напр. о той тарабарщине, какую мы находим в Pistis Sophia (375 стр. 234 lat ed Petermann): как ни бессмысленны эти слова и звуки, они повторяются в отдельности в магических папирусах, в которых мы находим и множество других гностических терминов, как, напр., зон, бездна (βυθός), Абрасакс и др.[667] Хотя существовало представление, что ангелы понимают только еврейский язык, но, по-видимому, было и другое представление об «ангельских языках» (γλώσσαι των αγγέλων 1 Кор. 13, 1), которыми могли говорить и люди под наитием свыше; уже апостол Павел указывал на злоупотребление этим даром (1 Кор. 14), а из полемики Кельса (С. Celsum VII, 9), точно так же как и из уцелевших гностических памятников и из магических папирусов, мы видим, что впоследствии отдельные гоеты и лжепророки пользовались этим исступленным «языкоговорением» для целей магии и обмана[668]. Характерно в магических папирусах почти полное отсутствие христианских элементов при значительном количестве элементов еврейского происхождения: это — смешение «ангельского» языка с еврейским. Отсюда некоторые исследователи, как Анц, заключают с полным основанием, что не гностицизм послужил источником магии, а, наоборот, магия послужила ему источником[669]. Мы бы сказали, что христианский гностицизм черпал из кладезя дохристианского, преимущественно еврейского гностицизма.
657
Hippol. Philos. V, 10. Пришествием Христовым, говорит Игнатий (Eph. 19), έλύετο πασά μαγεία και πας δεσμός ήφανιζετο κακίας [87].— Anz (44—5) метко указывает на параллель между этой главой Игнатия и Excerpta ex Theodoto Климента А., где излагается валентиниа некое учение (72, III, стр. 451 Dindorf); ср. Pistis Sophia 341.
659
Ср. Iust. Dial. 85 (стр. 306 Otto): «Если кто-либо из вас заклинает во имя Бога Авраама и Бога Исаака и Бога Иакова, то демоны, может быть, послушаются, но если вы станете заклинать каким-нибудь именем ваших царей или праведников, или пророков, или патриархов, никакой демон не послушается».
660
Ср. примеры у Шюрера, III, 298 или у Blau (Zauberwesen, 101 сл., 133 и др.), напр., любопытное любовное заклятие, изданное Deissmann'ом (Bibelstudien, 1895, 21). Любопытно сравнить еврейский заговор от укуса бешеной или «бесноватой» собаки, приводимый у Blau (81), с магическим лечением от того же укуса у елкезаитов (Hipp., Philos. IX, 15). Вода считалась одним из самых действительных средств против чар (Blau, 158).
663
Blau, 134. Man hat sogar, wie es scheint, die Buchstaben zweier Goltesnamen unter einander gemischt, was die spatere Kabbala oft thut [88].
664
Lueken, 71–79 i Dietrich Abrahas, 122–123; S. A. Wallis Budge (St. Michael, the Archangel, London, 1894) показывает, как в Египте Михаил, в качестве князя вод, становится на место нильского божества Hapi. О связи Михаила с Аполлоном см. берлинский магический папирус (ед. Parthey, 1866, 296) у Lueken'a, 78:
665
Приведено у Люкена (Mansi, II, 570) ότι ου δεϊ χριστιανούς έγκαταλείπειν την έκλλησίαν του θεου και άπιέναι και αγγέλους ανομαζι'ιν και συνάξεις ποιειν απερ άπηγόρευται εϊ τις δΐ ευρεοή ταύιή τη κεκρυμμένη ειδωλολατρεία σχολάζων, έστω ανάθεμα, ότι έγκατέλιπε τον κίριον ημών Ιησουν Χριστον [90].
666
C. Celsum VI, 32. Ялдабаоф, по мнению некоторых, der Chaosgeborene, хотя возможно и другое объяснение этого имени.
668
Ср. Weinel, Die Wirkungen des Geistes und der Geister, 71 сл. (das geistgewirkle Sprechen). Замечательная оценка «дара языков» в 1. Кор. 14: εάν ουν μη ειοώ την οϋναμιν της φωνής εσομαι τω λαλουντι βάρβαρος και ό λάλων εν έμοι βάρβαρος. Cp. Smiedel, Handcomment. к этому месту: barbarus ego sum, quia non intelligor ulli [91] (Ovid. Irist.); εν έμοι передается «передо мною» или «для меня», несмотря на то что «говорящий во мне» также дает удовлетворительный смысл (ср. Мф. 10, 20).
669
Anz 1, с приводит из Griechische Zauberpapyri, изд. Весслеем (Wc.ssely 1888), любопытные параллели к отдельным непонятным словам из указанного места Pistis Sophia; оказывается, что такие странные и бессмысленные сочетания звуков, как Сорохоθоса, μαραχαχθα, θωβαρραβαυ, βαινωχωωωχ, суть άπαξ λεγόμενα [92] или произвольные измышления: они встречаются и здесь и там, у гностиков и в магических папирусах.