О жизни поэтессы после 1556 г. и до 1565 г., когда она, будучи тяжко больной и находясь в доме приютившего ее друга, адвоката Томазо Фортини, продиктовала свое завещание, нам мало что известно. Но здесь на помощь биографам приходит история Франции и Лиона.
Вторая половина 50-х годов была для родины Лабе временем разорительных войн и внутренних социальных конфликтов. Страна продолжала войны с Испанией, что требовало все новых и новых расходов. Королевские военные налоги особой тяжестью легли на мелких промышленников, связанных с военными поставками, особенно в столь преуспевающем городе, как Лион. Обложение Лиона налогом в сорок тысяч экю привело к разорению многих семей. Не избежал его и муж Луизы Лабе, чья несостоятельность зафиксирована в деловых бумагах города в 1557 г. Супруги на время переезжают в Парсье-ан-Домб, небольшое владение Луизы Лабе, унаследованное ею от матери.
50-е годы отмечены и предвестиями религиозных войн, одним из центров которых станет Лион. Столкновения католиков в гугенотов в Лионе, где приверженцев новой веры было значительно больше, чем в других городах Франции, начали обнаруживать себя еще в самом начале 50-х годов: в 1553 г, пять студентов, обвиненных в гугенотской ереси, были публично сожжены на центральной площади города, что вызвало многочисленные выступления гугенотов против католиков. В 1561 г. гугенот Бартелеми Ано (в истории литературы известный как один из яростных противников поэтов Плеяды) во время праздника Тела Господня напал на священника, шедшего во главе процессии, и был растерзан разъяренной толпой. С криком "Гугенотов — в реку!" фанатичные католики набросились и на всех, подозреваемых в сочувствии протестантам. Очевидно, что этот инцидент ускорил консолидацию сил гугенотов, которые в 1562 г. захватили в свои руки Лион. "Французская Тоскана" подверглась жестоким разрушениям: многие здания, музеи, замки и храмы, составлявшие гордость национальной культуры, были превращены в руины. В Лионе бесчинствовали и призванные гугенотами немецкие рейтеры известного своей жестокостью барона Дезадре; жители, охваченные паникой, покидали город.
В начале 1564 г. в Лионе разразилась чума, унесшая много жизней из обоих враждующих станов[370]. От чумы умер Морис Сев и брат Луизы Лабе Франсуа. Заболела и она сама. Ее друзья оставили Лион. Вот почему у изголовья больной поэтессы в качестве свидетелей ее завещания были несколько неграмотных коммерсантов и один "магистр искусств" — Клаудио Аламанни, родственник известного поэта Луиджи Аламанни, воспевавшего Луизу Лабе (см. с. 122 наст. изд.). Лишь он и ее друг адвокат Томазо Фортини как бы напоминали о былом блестящем окружении Прекрасной Канатчицы.
Мы не знаем, какой недуг привел Луизу Лабе к смерти, так как, судя по тому, что у нее достало сил вернуться в Парсье в конце 1565 г., от чумы она оправилась. По сохранившимся аптекарским счетам можно заключить, что болезнь ее была продолжительной. Она умерла весною 1566 г. и была похоронена согласно ее воле "ночью, при свете фонарей", "без пышностей и излишеств", т. е., по сути дела, тайно, тайно, дабы похоронами своими, совершаемыми по католическому обряду, не привлекать внимания гугенотов. 30 августа 1566 г. Томазо Фортини поставил на могиле Луизы Лабе надгробный камень, который вскоре исчез, но упоминание о нем содержится в одном из архивных документов Лиона, где сказано: "Клод де Бург, ваятель из камня... проживающий в Лионе, удостоверяет, что получил от сьёра Тома Фортини, здесь присутствующего, сумму в двенадцать ливров за сооружение надгробного камня, на котором высечены надписи и гербы покойной дамы Луизы Шарли и который установлен на ее могиле в Парсье"[371].
Так закончилась земная жизнь Луизы Лабе в началось ее поэтическое бессмертие.
Предлагаемая книга сочинений Луизы Лабе — первое полное их издание на русском языке. За исключением сонета в переводе Ю. Верховского, и четырех сонетов, включенных в один из томов "Библиотеки всемирной литературы", элегии и семи сонетов, опубликованных в "Книге песен"[372], ее творчество неизвестно русскому читателю. Вот почему прежде всего хотелось бы обратить внимание на общую композицию самой книги.
Расположение стихов и прозы в ней, сохраненное нами в соответствии с изданием сочинений Луизы Лабе 1555 г., подчинено на наш взгляд, определенному замыслу. Во-первых, это не просто собрание произведений, ибо последовательность их не определяется хронологическим принципом, как это было, например, в прижизненных изданиях Ронсара, сочинениях Тийяра и многих других ее современников. Книга Луизы Лабе открывалась "Спором Безумия и Амура", написанным скорее всего к концу 1553 г., затем следовали три элегии, причем первая — самая поздняя — написана незадолго до публикации книги, вторая создана в 1554 г., а третья — хронологически самая ранняя (приблизительно 1550 г.). Что же касается композиции сонетного цикла, то, хотя о дате создания каждого из сонетов не всегда можно судить с полной определенностью, она тоже явно не определяется временной последовательностью.
370
О Лионе 50-60-х годов XVI в. см.: Monfalcon J.-B. Histoire de la ville de Lyon. Lyon, 1847. P. 657-679; Girault J, Op. cit. P. 225-227.
372
См.: Поэты Возрождения в переводах Ю. Верховского. М., 1948. С. 213; Европейские поэты Возрождения. М., 1974. С. 305-307; Книга песен: Из европейской лирики XIII-XVI веков. Л., 1986. С. 204-218.