(Королю Наваррскому.)
Кузен, возьмите двадцать самых храбрых
Моих телохранителей и с ними
Оберегайте друга моего
И всех, кто руку на него поднимет,
На месте убивайте, как смутьянов.
Вы ж, адмирал мой добрый, поправляйтесь,
А я вас часто буду навещать.
Адмирал
Мой государь, благодарю смиренно.
Уходит Карл. Слуги уносят постель.
Улица.
Входят Гиз, герцог Анжуйский, Дюмен, Гонзаго, Рец, Монсоро и солдаты, готовые начать резню.
Гиз
Анжу, Дюмен, Гонзаго, Рец, клянитесь
Серебряным крестом на ваших шлемах
Всех к ереси причастных истреблять.
Дюмен
Клянусь, что никому не дам пощады.
Герцог Анжуйский
Переодет я и неузнаваем,
Поэтому готов убить любого.
Гонзаго
Рец
Гиз
Тогда смелей вперед!
Ломайте двери в доме адмирала.
Рец
Да, с ним покончить нужно первым делом.
Гиз
Как начинать подобную резню,
Не умертвив в постели адмирала,
Главу и знаменосца лютеран?
Гонзаго, пусть солдаты дом обложат,
Чтоб не ушел живым никто оттуда.
Герцог Анжуйский
Я это на себя беру. Швейцарцы[385],
Займите улицу. Пускай повсюду
Стоят солдаты короля.
Гонзаго
Уходит Гонзаго с солдатами.
Герцог Анжуйский
Кузен мой Гиз, нам выдаст адмирала
Тот капитан, которого мой брат
Назначил охранять покой больного.
Католики теперь восторжествуют:
Без головы не выстоять и телу.
Рец
Смотрите, в доме что-то происходит.
Гонзаго и солдаты врываются в дом адмирала, который лежит в постели.
Герцог Анжуйский
Ну, в добрый час! А мы у двери будем
Стрелять в бегущих слуг.
Гонзаго
Адмирал
О, дай мне перед смертью помолиться!
Гонзаго
Молись владычице небесной нашей
И мой кинжал взамен креста целуй.
(Закалывает его.)
Адмирал
О господи, прости мои грехи!
(Умирает.)
Гиз
Гонзаго
Гиз
Так вышвырни его через окно.
Труп адмирала падает на мостовую.
Герцог Анжуйский
Кузен, взгляните, адмирал ли это:
Вдруг был убит другой, а он сбежал?
Гиз
Нет, это он. Вот рана на руке,
Пробитой пулей моего солдата.
Промазал тот, но мы не промахнулись.
О подлое отродье Шатильонов,
Глава и знаменосец протестантов,
Не спас тебя твой бог, и попираю
Я, герцог Гиз, твой охладелый труп!
Герцог Анжуйский
Пусть голову и руки мертвеца
Отрубят и пошлют в подарок папе.
Когда ж свершится праведная месть,
На Монфокон велю стащить я тело,
Чтоб тот, кто ненавидел крест при жизни,
По смерти на кресте в цепях повис[386].
Гиз
Анжу, Гонзаго, Рец, коль мне с Дюменом
Решимостью вы станете равны,
Во Франции исчезнут гугеноты.
Герцог Анжуйский
Клянусь крестом, что буду без разбора
Всех встреченных еретиков разить.
Гиз
Вели дать выстрел с башни, Монсоро.
Пусть, услыхав условленный сигнал,
На улицу выходят наши люди,
Затем ударь в набат, и пусть резня
Начнется.
Монсоро
Повинуюсь, ваша светлость.
(Уходит.)
Гиз
Итак, приступим к делу, господа.
Герцог Анжуйский
Дюмен
А Дюмен — подавно.
Раздается пушечный выстрел и вслед за ним набат.
Гиз
Уходят.
Улица.
Входят с обнаженными шпагами Гиз и прочие, преследуя протестантов.
вернуться
Швейцарцы. — Королевская охрана в Париже состояла из наемных солдат-швейцарцев.
вернуться
На Монфокон велю стащить я тело, || Чтоб тот, кто ненавидел крест при жизни, || По смерти на кресте в цепях повис. — Монфокон — холм в предместье Парижа Сен-Мартен, на котором возвышалась огромная виселица. Она состояла из шестнадцати каменных столбов, расположенных П-образно на каменной платформе; между собой столбы были соединены деревянными балками, с которых свисали цепи. В проемах крестообразного переплета виселицы Монфокона могли находиться одновременно до пятидесяти казненных. Особенности постройки парижской виселицы и вызывают у Марло ассоциации с крестом.