Во Флоренции, конечно, знали, что симпатии Испания на стороне Медичи, а не на стороне республики. Хотя с 1503 года испанцы на юге добились своей цели и твердой ногой стояли в Неаполе, – вражда с Францией не кончилась. Только яблоком раздора был уже Милан. И в момент, когда Гвиччардини отправился в Испанию, решительное столкновение было совсем близко.
11 апреля 1512 года французы под Равенной наголову разбили соединенную армию папы, Испании и швейцарцев, но оказались совершенно неспособны использовать свою победу. Они не только не могли удержать за собою Ломбардию, но были совсем вытеснены из Италии. Швейцарцы завладели частью герцогства Миланского, – Лугано и Локарно с тех пор так и остались в их руках, – а герцогом стал сын Моро, Массимилиано Сфорца, нарядная и безвольная марионетка в их крепких мужицких руках. Испанцы стали укрепляться в Тоскане и первым делом водворили во Флоренции Медичи, сокрушив одним ударом республику (сентябрь 1512).
Возможность этого переворота была ясна задолго до сентября испытанным политикам рантьерской группы, бойкотировавшим Содерини. Флоренция ведь оставалась верна союзу с Францией, и победа при Равенне вызвала в городе величайшее ликование. Тем более, что кардинал Джованни Медичи, папский легат при союзном войске и самый опасный из всей семьи, попал в плен к французам. А 13 мая 1512 года Пьеро Гвиччардини писал Франческо в Испанию, что существование союза с Францией не должно мешать заключению такого же союза с Испанией[15]. Это было через месяц после Равенны. Содерини, конечно, не мог решиться на такой шаг ввиду известных всем в Италии взаимных обязательств между испанцами и Медичи. Он оставался верен союзу с Францией, и этим толкнул рантьерскую группу на активные действия. Она стала вести подкоп под республику с одной определенной целью: реставрации Медичи.
Франческо едва ли был посвящен в эти планы. И едва ли принимал участие в происках против республики. Но, сидя в Испании и не будучи обременен своей должностью, он очень серьезно думал над тем, как нужно реформировать флорентийскую конституцию, чтобы, не изменяя расстановки общественных сил, ею санкционированной, дать несколько больше простора тому классу, к которому принадлежал он сам. Такой компромисс был для него очень желателен теперь, когда интересы службы связали его с правящей группой, а интересы семьи не сделались и не могли сделаться для него окончательно безразличны. Обоснованию этого компромисса посвящено рассуждение, написанное в Испании, законченное в городке Логроньо 27 августа 1512 года и для краткости всюду называемое «Discorso Logrogno»[16].
Основные мысли этого рассуждения таковы. Большой совет, – правящий орган Флоренции, придававший ее конституции демократическую видимость, – должен быть сохранен. Должны быть сохранены также пожизненный гонфалоньерат и синьория. Но права всех этих трех органов должны быть ограничены. А между синьорией и Большим советом должен быть создан новый орган, который Гвиччардини называет сначала «промежуточным советом», а потом просто сенатом[17]. Сенат, в состав которого синьория должна входить целиком, иногда вместе с другими собраниями, должен на будущее время решать некоторые из важнейших дел, принадлежащих теперь к компетенции Большого совета. В нем должны заседать люди «с головой и с влиянием (che hanno cervello e reputazione)». Нетрудно понять, что это те самые uomini da bene, о которых речь шла в «Истории Флоренции» и которые как-то незаметно отождествлялись там с наиболее богатыми (i piu ricchi). Компетенция сената вкупе с синьорией должна быть очень велика. Все внесенные синьорией законопроекты могут поступать в Большой совет только после одобрения их сенатом. Сенат – все время нераздельно с синьорией – должен ведать внешними делами. Им же совместно должно принадлежать право распределения и раскладки налогов, ибо в Большом совете, которому это право принадлежало со времен Савонаролы, «бедных больше, чем богатых, и они распределяют налоги не сообразно имуществу каждого, а хотят, чтобы богатые платили все, а сами бы они даже и не чувствовали». «Это, – поучает Франческо, – несправедливо и невыгодно, ибо, если богатые должны помогать государству, то нужно их беречь, потому что они краса и честь его, и для того, чтобы они могли притти ему на помощь и в другой раз»[18].
16
Пометка Франческо в начале «Рассуждения» о том, что он закончил его, уже получив известие о реставрации Медичи, очевидно сделана много позднее и является плодом запамятования. Медичи вступили во Флоренцию 16 сентября, а Гвиччардини в Испании узнал об этом 25-го, т. е. почти через месяц после того, как был кончен «Discorso». См.