Мнение, в соответствии с которым считается, что «Корпус Гиппократа» написан несколькими авторами, а не только самим Гиппократом, в настоящее время является общепринятым. Наиболее авторитетным и полным современным исследованием этого вопроса можно считать книгу Ж. Жуанны[15]. Именно в силу очевидности коллективного авторства текстов «Корпуса Гиппократа» мы не будем делать на этом специального акцента. Трактаты, содержащие изложение взглядов на принципы развития заболеваний и подходы к их лечению, носят непротиворечивый характер, поэтому мы, вслед за Галеном, будем говорить о Гиппократе как их авторе в единственном числе. Серьезные основания для источниковедческого анализа дают те фрагменты текстов «Корпуса Гиппократа», где упоминается о различных натурфилософских теориях. В некоторых текстах прослеживается явное влияние пифагорейцев, в других — Диогена Аполлонийского с его идеей господствующего первоначала в виде воздуха и т. д. При этом важнейшие для нашего изложения трактаты «Корпуса» — «О древней медицине» и «О природе человека» — отличаются исключительной методологической четкостью и ясностью аргументации. Не случайно впоследствии Гален уделил им немало внимания. Эти тексты отстаивают мнение о том, что медицина не должна строиться на умозрительных представлениях о человеческой природе, изначально основанных на какой-либо натурфилософской теории. Задача врача — внимательно наблюдать за реакцией человеческого организма на различные внешние воздействия, оценивать результаты этих наблюдений и снова перепроверять на практике. Таким образом, происходит инверсия причинно-следственных связей в картине мира ученого — от эмпирического наблюдения к обобщениям, а не наоборот.
Гален считает автором первой части трактата «О природе человека» самого Гиппократа, второй — Полиба, зятя великого врача[16]. В этом произведении критикуются те, кто говорит о человеческой природе как о чем-то находящемся вне границ познания в медицине. Гиппократ и Полиб резко критикуют натурфилософов-монистов, сводящих все патологические процессы к единственной первопричине, широко используя противоречия между различными теориями для доказательства их несостоятельности. Из подобного заблуждения, считают они, и возникает ошибочная теория «постоянной болезни»[17]. Авторы трактата критикуют врачей, считающих, что человек состоит из единственного первоэлемента, доказывая основополагающее значение теории четырех жидкостей (крови, флегмы, желтой желчи и черной желчи).
Гален, в свою очередь, подчеркивает важность представления о четырех первоэлементах как основе физики человеческого тела. По его убеждению, природу человека нельзя охарактеризовать с помощью понятия одного первоначала, ведь тогда человек не испытывал бы страданий ввиду отсутствия механизма развития заболеваний. Это, в свою очередь, искажает подход к практике врачевания. Одна субстанция не может производить в себе самой столько изменений, которые могли бы проявляться в многообразии болезней, наблюдаемых врачом. Даже если бы и существовало некоторое количество вариантов подобной изменчивости, то тогда могло бы существовать и единое лекарство от всех болезней, корректирующее состояние этой единой субстанции. Однако любому здравомыслящему врачу очевидно, что это не так.
Все это нисколько не противоречит положительной оценке первых античных рационалистических натурфилософских систем с их учением о первоэлементе. Во-первых, первоэлемент осмысливается в них не столько как универсальный архитектурный материал, из которого состоят человек и окружающие его предметы. Речь идет о физической первопричине существования и, самое главное, развития и движения материи, сменяющей произвольную деятельность антропоморфных божеств. Во-вторых, первопричина вызывает к жизни многочисленные вторичные последствия, усложняющие космологию любой натурфилософской школы по мере ее развития. В-третьих, мы в качестве основы развития античной медицины рассматриваем движение натурфилософии от ранней ионийской физики к платоновской идее Бога-Творца (Демиурга) и аристотелевскому принципу перводвигателя, определивших формирование методологии познания в медицине. Идея целенаправленного, функционально обусловленного движения, пожалуй, наиболее важная в этом контексте. Цель медицины, по мнению Гиппократа, состоит в следующем: «она совершенно освобождает больных от болезней, притупляет силу болезней, но к тем, которые уже побеждены болезнью, она не протягивает своей руки, когда достаточно известно, что в данном случае медицина не может помочь»[18]. Здесь возникает необходимость дать определение здоровья: Гиппократу представлялось наиболее разумным определить его в тесной связи с понятием «болезни». Здоровье определяется в «Корпусе Гиппократа» и апофатическим способом (т. е. через отрицание) — как отсутствие страданий, и катафатическим (т. е. через утверждение) — как существование организма в качестве уравновешенной смеси элементов. Впоследствии Гален для характеристики здоровья использует понятие «благосмешение». Соответственно, «болезнь» определяется как антитеза «здоровью», т. е. как страдание человеческого тела через нарушение равновесия первоначал (элементов, жидкостей и сущностей). Здесь мы видим преемственность идей Гиппократа и ранее существовавших рационалистических теорий здоровья и болезни. Так, в соответствии со взглядами Алкмеона Кротонского, первым в истории медицины предпринявшим попытку построить рациональную теорию общей патологии, «изономия» (ισότητα; т. е. «равенство» свойств влажного, сухого, холодного, теплого и т. д.) означает «здоровье», а «монархия» (µοναρχία, т. е. «преобладание» одного из этих свойств) приводит к смещению равновесия и, как следствие, к развитию болезни.
15
17