— Потерпите. Надо узнать, в чем дело, — сказал я ему и, повернувшись к девушке, показал на кинжал: — Что произошло?
Она уже успокоилась.
— Пошли, сейчас увидите, — сказала она. — Только, ради Бога, без Эрика.
— Он не будет мешать, — пообещал я.
Она хмуро кивнула и повела нас по коридору за угол, к не большой приоткрытой железной двери. Она вошла первой. Я за ней. За мной Коллинсон. В лицо нам повеял свежий ветерок Я задрал голову и увидел на темном небе тусклые звезды. Я по смотрел снова вниз, под ноги. В свете, проникавшем сквозь дверной проем, мне удалось разглядеть, что мы шагаем по белому мрамору или, скорее, по пятиугольным плитам под мрамор. Было темно, если не считать света из двери. Я вынул фонарик.
Неспешно ступая босыми ногами по холодным плитам, Габриэла повела нас к какому-то серому квадратному сооружению, неясно маячившему впереди. Потом остановилась и сказала:
— Здесь.
Я включил фонарик. Свет заиграл, рассыпался по широкому белому алтарю, отделанному хрусталем и серебром.
На нижней из трех ступенек, лицом вверх, вытянув руки по швам, лежал доктор Риз.
Казалось, он заснул. Одежда на нем была не измята, только пиджак и жилет расстегнуты. Рубашка потемнела от крови. В груди виднелись четыре одинаковые раны, как раз такой формы и размера, которые мог нанести этот большой кинжал. Из ран уже ничего не сочилось, но, когда я приложил руку ко лбу, он был теплым. На ступеньки и на пол натекла кровь, рядом валялось пенсне на черной ленточке, целое.
Я выпрямился и направил луч фонарика девушке в лицо. Она моргала, жмурилась, свет ей мешал, но лицо оставалось спокойным.
— Вы убили? — спросил я.
— Нет! — завопил Коллинсон, словно только что проснулся.
— Заткнитесь! — приказал я ему и подошел к девушке поближе, чтобы он не мог вклиниться между нами.
— Так вы или не вы? — переспросил я.
— А что тут странного? — спокойно спросила она. — Вы же слышали, что говорила мачеха о проклятии Дейнов, о том, что было и будет со мной и со всеми, с кем сведет меня судьба. Так чему удивляться? — И она показала на труп.
— Чушь собачья! — сказал я, пытаясь разгадать причину ее спокойствия. Я уже видел, как на нее действует наркотик, но здесь было что-то другое. Знать бы, что именно. — Зачем вы его убили?
Коллинсон схватил меня за руку и повернул к себе. Он был как в горячке.
— Что толку в разговорах?! — закричал он. — Надо ее скорее увезти отсюда! Тело мы спрячем или положим в такое место, где на нее никто не подумает. Вам лучше знать, как это делается. Я увезу ее домой. А вы тут все устроите.
— Ну да! — сказал я. — Свалим убийство на здешних филиппинцев. Пусть их вместо нее повесят.
— Правильно. Вам лучше знать, как…
— Черта с два! — сказал я. — Ну и понятия у вас.
Его лицо пошло пятнами.
— Нет, мне… я не хочу, чтобы кого-то… вешали, — забормотал он. — Честное слово. Я о другом. Ведь можно устроить, чтобы он исчез. А? Я дам денег… Он бы мог…
— Заткните фонтан! — зарычал я. — Только время теряем.
— Но вы должны что-то сделать! — не отставал он. — Вас сюда прислали, чтобы с ней ничего не случилось. Вы должны!
— Умница.
— Я понимаю, что это трудно. Я заплачу…
— Хватит! — Я вырвал у него руку и повернулся к девушке, — Кто-нибудь при этом присутствовал?
— Никого.
Я посветил фонариком на алтарь, на труп, на пол, на стены, но ничего нового не обнаружил. Стены были белые, гладкие и сплошные, если не считать двери, через которую мы вошли, и та кой же на противоположной стороне. Четыре побеленные стены поднимались прямо к небу.
Я положил кинжал рядом с телом Риза, выключил фонарик и сказал Коллинсону:
— Надо отвести мисс Леггет в комнату.
— Ради Бога, давайте увезем ее из этого дома, пока не поздно.
— Хороша она будет на улице, босиком и в забрызганной кровью рубашке.
Я услышал какое-то шуршание и включил свет. Коллинсом стаскивал с себя пальто.
— Моя машина стоит на углу. Я отнесу ее на руках. И он направился к девушке, протягивая пальто.
Габриэла забежала мне за спину и застонала.
— Не давайте ему до меня дотрагиваться!
Я хотел остановить его. Он отбил мою руку и пошел за ней Она — от него. Я почувствовал себя чем-то вроде столба карусели, и ощущение мне не понравилось. Когда этот болван оказался передо мной, я саданул его в бок плечом, так что он отлетел к углу алтаря. Я подошел поближе.