— Почему?
— Ну что за гнусный способ рассуждений, — сказал он с добродушной досадой. — Если его мотивы не связаны с Габриэлой, почему преступления с ней связаны?
— А мы не знаем, все ли они с ней связаны, — возразил я. — Мы знаем только о тех, которые связаны.
Он улыбнулся и сказал:
— Хлебом не корми — дай поспорить, а?
Я ответил:
— С другой стороны, преступления этого ненормального могут быть связаны с Габриэлой потому, что он с ней связан.
Серые глаза Фицстивена снова сделались сонными, он поджал губы и поглядел на дверь, отделявшую мою комнату от комнаты Габриэлы.
— Хорошо, — сказал он, снова повернувшись ко мне. — Кто же этот маньяк, близкий Габриэле?
— Самый ненормальный и самый близкий Габриэле человек — это сама Габриэла.
Фицстивен встал, прошел через всю комнату — я сидел на кровати — и торжественно потряс мне руку.
— Вы несравненны, — сказал он. — Вы меня изумляете. Потеете по ночам? Высуньте язык и скажите: «А-а».
— Предположим, — начал я, но тут в мою дверь тихонько постучали из коридора.
Я поднялся и открыл дверь. В коридоре стоял человек в мятом черном костюме, худой, моих лет и роста. Он робко смотрел на меня карими глазками и тяжело дышал носом — нос был в красных прожилках.
— Вы меня знаете, — виновато начал он.
— Да. — Я представил его Фицстивену. — Это Том Финк, один из помощников Холдорна в храме Святого Грааля.
Укоризненно взглянув на меня, Финк стащил с головы мятую шляпу, прошел в другой конец комнаты и пожал руку Фицстивену. После этого он вернулся ко мне и, понизив голос, сказал:
— Я пришел сообщить вам одну вещь.
— Да?
Он мялся и вертел в руках шляпу. Я моргнул Фицстивену и вышел с Финком в коридор. Затворив за собой дверь, я спросил:
— Ну, что у вас?
Финк провел по губам языком, потом тыльной стороной костлявой руки. И все так же полушепотом ответил:
— Я пришел сообщить вам одну вещь, вам надо знать это.
— Да?
— Это насчет Уиддена, которого убили.
— Да?
— Он был…
Дверь моей комнаты разлетелась. Пол, стены, потолок — все вздрогнуло. Грохот был настолько силен, что его не слышало ухо, — он воспринимался всем телом. Тома Финка отбросило от меня. Меня швырнуло в другую сторону, но я успел кинуться на пол и отделался ушибом — просто стукнулся плечом о стену. Полет Финка был остановлен дверным косяком — затылок его пришелся на острый угол. Он упал лицом вниз и затих, только кровь лилась из головы. Я встал и побрел в номер. Фицстивен лежал посреди комнаты кучей тряпья и растерзанного мяса. Постель моя горела. Ни стекла, ни сетки в окне не осталось. Я отметил все это механически, когда уже ковылял к комнате Габриэлы. Дверь туда была распахнута — наверное, взрывом.
Габриэла на четвереньках стояла на кровати, головой к изножию, коленями на подушке. Ночная рубашка была разорвана у нее на плече. Зелено-карие глаза блестели из-под свалившихся на лоб каштановых локонов — безумные глаза животного в западне.
На остром подбородке блестела слюна. Больше никого в комнате не было.
— Где сиделка? — прохрипел я.
Она ничего не ответила. В глазах, устремленных на меня, стыл ужас.
— Лезьте под одеяло! — приказал я. — Хотите схватить воспаление легких?
Она не пошевелилась. Я подошел к кровати, поднял одной рукой край одеяла, а другой стал укладывать ее, приговаривая:
— Ну-ка, укройтесь.
Она издала горлом какой-то странный звук, опустила голову и острыми зубами впилась мне в руку. Было больно. Я накрыл ее одеялом и вернулся в свою комнату. Пока я выталкивал тлеющий матрас в окно, начали собираться люди.
— Вызовите врача, — велел я первому из них, — и не входите сюда!
Едва я избавился от матраса, как сквозь толпу, уже заполнившую коридор, протолкался Мики Лайнен. Мики мигая посмотрел на останки Фицстивена, на меня и спросил:
— Что за чертовщина?
Углы его вялых, толстых губ опустились, изобразив нечто вроде перевернутой улыбки.
Я лизнул обожженные пальцы и сварливо сказал:
— Сам не видишь, что за чертовщина?
— Вижу. Опять неприятности. — Улыбка на красном его лице приняла нормальное положение. — Как же: где ты, там и они.
Вошел Бен Ролли.
— Тц, тц, тц, — произнес он, озирая комнату. — Как по-вашему, что тут произошло?
— Апельсин, — сказал я.
— Тц, тц, тц.
Вошел доктор Джордж и стал на колени перед телом Фицстивена. Джордж наблюдал за Габриэлой со вчерашнего дня, когда мы привезли ее из пещеры. Это был коротенький, средних лет мужчина, весь, кроме губ, щек, подбородка и переносицы, заросший черными волосами. Волосатыми руками он ощупывал Фицстивена.