Я последовал за ним в гараж, где уже ревели моторы нескольких полицейских машин. Нунен плюхнулся на сиденье рядом с водителем, а я и еще четверо разместились сзади.
Полицейские рассаживались по машинам. Приводились в боевую готовность пулеметы, раздавались винтовки, короткоствольные крупнокалиберные карабины, патроны.
Первой, рванувшись с места так резко, что мы все дружно лязгнули зубами, отъехала машина Нунена. Чуть не врезавшись в дверь гаража и не передавив разбежавшихся в разные стороны прохожих, мы съехали с тротуара на мостовую, чудом увернулись от летевшего навстречу грузовика и, включив на полную мощь сирену, понеслись по Кинг-стрит.
Пренебрегая правилами дорожного движения, насмерть перепуганные водители шарахались от нас направо и налево. Ехать было весело.
Обернувшись, я увидел, что за нами едет вторая полицейская машина, а за ней поворачивает на Бродвей третья. Нунен пожевал погасшую сигару и буркнул шоферу:
— Поддай газу, Пат.
На полном ходу Пат объехал малолитражку, за рулем которой застыла какая-то перепуганная дама, виртуозно проскочил — да и то благодаря лакированной поверхности нашего автомобиля — в узкое отверстие между трамваем и бельевым фургоном, а затем заметил:
— Поддать-то можно, да боюсь, тормоза откажут.
— Вот и хорошо, — откликнулся сыщик с седыми усами, который сидел слева от меня, но уверенности в его голосе я не почувствовал.
На окраине машин стало меньше, зато испортилось шоссе. В течение получаса наш лимузин прыгал по ухабам, а мы то и дело садились друг другу на колени. Последние десять минут мы ехали по такой разбитой дороге, что при каждом толчке слова Пата о тормозах все глубже врезались в память.
Наконец мы остановились у ворот с обшарпанной вывеской, где когда-то, пока не перегорели лампочки, светилась надпись «Отель «Сидер-Хилл». Футах в двадцати от ворот над кучей мусора возвышалось покосившееся, выкрашенное в ядовито-зеленый цвет деревянное здание придорожной гостиницы «Сидер-Хилл». Входная дверь и окна были закрыты, кругом ни души.
Нунен вышел первым, мы — за ним. Вторая машина показалась из-за поворота, подъехала и тоже выгрузила людей и оружие. Нунен командовал. Трем полицейским было приказано разделиться и обойти здание вокруг. Еще трое, в том числе пулеметчик, остались у ворот. А все остальные, ступая по консервным банкам, бутылкам и старым газетам, двинулись к входной двери. В руках усатого сыщика, который в машине сидел рядом со мной, был топор. Мы поднялись на крыльцо.
Из-под карниза вырвался огонь, и раздался грохот. Усатый упал, накрыв топор своим трупом. А мы бросились врассыпную. Я побежал за Нуненом. Мы легли в придорожную канаву у ворот. Канава была такой глубокой, что в ней, согнувшись, можно было стоять. Шеф волновался.
— Вот повезло! — радостно воскликнул он. — Он здесь — как пить дать!
— Стреляли из-под карниза, — сказал я. — Неплохо придумано.
— Никуда не денутся! — бодрился шеф. — Мы этот домишко с землей сровняем. Даффи должен сейчас с другой стороны подъехать, а там и Терри Шейн придет на подмогу. Эй, Доннер! — крикнул он полицейскому, который выглядывал из-за валуна. — Обеги здание кругом и передай Даффи и Шейну, чтобы они, как только приедут, открывали огонь. Где Кимбл?
Сидевший за валуном показал большим пальцем на дерево сзади. Из нашей канавы видна была только его верхушка.
— Скажи ему, пусть устанавливает свой станок и бьет по дому! — приказал Нунен. — Целиться надо пониже, прямо по двери и окнам — чтоб наверняка.
Сидевший за валуном исчез. Забыв об опасности, Нунен расхаживал по канаве во весь рост, что-то кричал и жестикулировал. Потом он присел на корточки, дал мне сигару и закурил сам.
— Все будет в порядке, — самодовольно заметил он. — У Сиплого нет шансов. Ему не уйти.
Стоявший под деревом пулемет, захлебываясь, дал короткую, пробную очередь — восемь — десять выстрелов, не больше. Нунен ухмыльнулся и пустил колечко дыма. Теперь пулемет строчил не переставая, изрыгая свинец, словно маленькая фабрика смерти. Нунен пустил еще одно колечко и сказал: