— Они решат, что я против них что-то замышляю, — с неподдельной грустью возразил он.
— Соберитесь у Уилсона. У него скрывается Сиплый. Если ты сам туда явишься, они никогда не заподозрят тебя в обмане. Боишься?
Он насупился и спросил:
— А ты со мной пойдешь?
— Если захочешь, пойду.
— Спасибо. Я… я попробую.
XVIII
МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Когда мы с Нуненом в назначенное время, в девять часов вечера того же дня, вошли в дом Уилсона, все остальные делегаты мирной конференции были уже в сборе. Встретили нас без аплодисментов.
Я знал всех, кроме бутлегера Пита Финика, широкоплечего мужчины лет пятидесяти, с абсолютно лысым черепом, низким лбом и бульдожьей челюстью.
Расположились мы в библиотеке, за большим круглым столом. Во главе стола сидел папаша Элихью. При электрическом свете его коротко стриженные седые волосы на круглом розовом черепе отливали серебром. Круглые синие глаза властно смотрели из-под кустистых белых бровей. Тонкие, крепко сжатые губы, квадратный подбородок.
Справа от него, прощупывая окружающих маленькими черными глазками с неподвижными зрачками, уселся Пит Финик. Рядом с бутлегером пристроился Рено Старки. Лошадиное лицо, глаза тупые, безжизненные.
Слева от Уилсона, в тщательно отутюженном костюме, развалился на стуле, небрежно положив ногу на ногу, Макс Тейлер. Губы у маленького картежника были крепко сжаты. К углу рта прилипла сигарета.
Я сел рядом с Тейлером, а Нунен — рядом со мной. Собрание открыл Элихью Уилсон. Так дальше продолжаться не может, сказал он. Мы ведь все взрослые, разумные люди и достаточно пожили на свете, чтобы понимать: любой человек, кем бы он ни был, должен считаться с другими людьми. Всем нам, хотим мы того или нет, приходится иногда идти на компромисс. Хочешь жить сам — давай жить другим. Я уверен, сказал в заключение Уилсон, что сейчас самое главное для всех нас — прекратить кровопролитие. Уверен, все спорные вопросы можно решить за столом переговоров, не превращая Берсвилл в бойню.
Речь получилась неплохая. Когда Уилсон кончил, воцарилась тишина. Тейлер выжидающе взглянул на Нунена, и все остальные, последовав его примеру, повернулись к шефу полиции. Нунен покраснел и хрипло сказал:
— Сиплый, я готов забыть, что ты убил Тима. — Он встал и протянул Тейлеру свою мясистую лапу. — Вот тебе моя рука.
Тонкие губы Тейлера скривились в злобной ухмылке.
— Твоего ублюдка брата надо было убить, но я его не убивал! — прошипел он.
Нунен побагровел.
— Постой, Нунен, — вмешался я. — Так у нас ничего не получится. Давайте говорить начистоту. Тима убил Максвейн — и ты это знаешь.
Разинув рот, Нунен тупо уставился на меня. Казалось, он не понимает, что происходит. С добродетельным видом я оглядел присутствующих и сказал:
— Ну-с, с этим вопросом мы, кажется, покончили. Давайте теперь разберемся с остальными. — А затем, обратившись к Питу, добавил: —Что вы скажете о вчерашнем недоразумении с вашим складом спиртного и об убийстве четырех человек?
— Хорошенькое недоразумение, — буркнул Пит.
— Нунен ведь не знал, что вы используете «Сидер-Хилл» для хранения спиртного. Он думал, что отель пустует, и погнал туда полицию, чтобы развязать руки грабителям банка. Ваши люди открыли огонь первыми, и тогда шеф решил, что в «Сидер-Хилл» и впрямь скрывается Тейлер. Когда же Нунен обнаружил, что это ваш склад, он окончательно потерял голову и спалил дом.
Тейлер наблюдал за мной с едва заметной ядовитой улыбочкой. Рено по-прежнему тупо смотрел перед собой. Элихью Уилсон, подавшись вперед, сверлил меня своими колючими, хищными глазками. А вот что делал Нунен — не знаю. Я старался не глядеть в его сторону: от моего поведения в этот момент зависело слишком многое.
— На людей наплевать — им платят за риск, — сказал Пит. — А вот здание… Двадцать пять тысяч меня бы устроили.
— Хорошо, Пит, хорошо. Я заплачу! — поспешил сказать Нунен.
Голос у него так дрожал, что я с трудом удержался от смеха. Теперь я мог спокойно смотреть на него. Он был раздавлен, сломлен, готов на все, лишь бы спасти свою толстую шкуру. Я не сводил с него глаз. А он на меня даже не взглянул. Как, впрочем, и на других. Сел и опустил голову. Всем своим видом он давал понять, будто не ожидал, что его будут рвать на части кровожадные волки. Закончив с Питом, я повернулся к Элихью Уилсону.
— А вы пойдете жаловаться, что ограбили ваш банк, или, может, объявите налетчикам благодарность?