— Будет лучше, — внес предложение Макс Тейлер, коснувшись моей руки, — если сначала ты сам расскажешь, как, по-твоему, было дело, чтобы мы знали, кому на кого жаловаться.
Упрашивать меня не пришлось.
— Нунен посадил бы тебя, — начал я, обратившись к Сиплому, — если бы не Ярд и Уилсон, которые передали шефу, чтобы тот оставил тебя в покое. Вот Нунену и пришло в голову, что, если удастся пришить тебе ограбление банка, твои покровители откажутся от тебя, и тогда он с тобой расправится. Ни одно преступление в городе, насколько я понимаю, не совершалось без санкции Ярда. Ограбив банк по собственной инициативе, ты бы посягнул на его власть и одновременно нанес ущерб Уилсону. Так бы, во всяком случае, это выглядело со стороны. Нунен рассчитал, что Ярд и Уилсон разозлятся и помогут ему поймать тебя. Что ты скрываешься здесь, он не знал.
А Рено со своей бандой сидел за решеткой. Он был у Ярда на побегушках, но перейти ему дорогу был не прочь; он уже подумывал, как бы отобрать у Лу власть над городом. Верно я говорю? — спросил я, повернувшись к Рено.
— Я за твои слова не отвечаю, — отозвался тот, тупо посмотрев на меня.
— Как же поступает Нунен? — продолжал я. — Чтобы развязать Рено руки, он делает вид, что клюнул на приманку, и забирает с собой в «Сидер-Хилл» всех полицейских, кому не очень-то доверяет, даже снимает с Бродвея регулировщиков. А тем временем Макгроу и подкупленные полицейские дают Рено и его банде смыться из тюрьмы, ограбить банк и вернуться за решетку. Алиби — лучше не придумаешь. А через несколько часов их выпускают под залог.
Как видно, Лу Ярд смекнул, чем дело пахнет, и вчера вечером послал в «Серебряную звезду» Голландца Джейка Вала с компанией проучить Рено и его банду — пусть, мол, знают свое место.
Но Рено удалось спастись и вернуться в город. Он понял, что теперь ему с Лу не разойтись, и, когда сегодня утром Лу Ярд вышел из дому, Рено уже поджидал его с заряженным пистолетом в кармане. Теперь я понимаю, что другого выхода у Рено не было, не зря же он сидит на том самом месте, где сидел бы Лу Ярд, не лежи он сейчас в морге.
Наступила мертвая тишина, как будто все играли в молчанку. Ведь рассчитывать на то, что кругом друзья, не приходилось. Было не до разговоров.
На мои слова Рено никак не отреагировал.
— А ты ничего не упустил? — шепнул мне Тейлер.
— Ты имеешь в виду Джерри? — Сегодня я был явно в ударе. — Я как раз собирался вернуться к этому эпизоду. Я не знаю, остался ли он по каким-то причинам в тюрьме, когда все остальные бежали, или смылся вместе с тобой и был впоследствии схвачен. Я не знаю, так ли уж он хотел ограбить банк или его заставили это сделать. Во всяком случае, в машину с остальными налетчиками его посадили, убили и оставили лежать у входа в банк — ведь Джерри был твоей правой рукой и его труп служил против тебя веской уликой. В машине его продержали, пока грабители не выбежали из банка, а затем вытолкнули и пристрелили. Убит он был выстрелом в спину, из машины.
Тейлер взглянул на Рено и прошептал:
— Ну, что скажешь?
Рено тупо уставился на Тейлера и спокойным голосом переспросил:
— А что мне говорить?
Со словами «разбирайтесь без меня» Тейлер встал и пошел к двери.
Встал и Пит. Он уперся в стол своими громадными лапами и низким голосом проговорил:
— Сиплый! — Когда Тейлер остановился и повернулся к нему лицом, он продолжал: — Вот что я тебе скажу. Тебе, Сиплый, и всем вам. Кончайте стрельбу, слышите? Раз сами не знаете, что в ваших же интересах, спросите меня, и я вам отвечу: от этой пальбы бизнес страдает, неужели непонятно? Постреляли, и будет. Кончайте, добром прошу.
У меня есть молодые ребята, уж они-то с огнестрельным оружием обращаться умеют. В моем деле без таких не обойтись. Надо будет — они вас проучат. Хотите с порохом и динамитом поиграть? Поиграете. Хотите драться? Подеретесь. Так и знайте. У меня все.
Пит сел. Тейлер с озабоченным видом потоптался на месте, а затем вышел из комнаты, забыв поделиться с нами своими заботами. За ним следом поднялись и другие: риск попасть в засаду был слишком велик. Через несколько минут мы с Элихью Уилсоном остались в библиотеке одни. Мы сидели и смотрели друг на друга. Наконец он сказал:
— Хотите быть шефом полиции?
— Куда мне.
— Не сейчас. Когда мы разделаемся с этой бандой.
— И наберем другую, такую же.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Что за тон?! Я ведь вам в отцы гожусь.
— Хорош отец — ругается последними словами и строит из себя беспомощного старика.
От гнева у него на лбу вздулись жилы. С минуту он помолчал, а потом рассмеялся: