— Допустим. А вы не подозревали, что сокол может быть у Тереби?
Гатмэн затряс головой — жирные щеки заколыхались.
— Никоим образом — мы слишком хорошо изучили мисс О’Шонесси. Правда, к стыду своему, должен признать, что мы не знали о том, что в Гонконге она передала сокола капитану Якоби, обираясь встретить его здесь.
Спейд на мгновение задумался.
— Вы не пытались договориться с Тереби, прежде чем расправиться с ним?
— Конечно, пытались, ту ночь, после того как убили вашего партнера, Вильмер встретил Тереби возле отеля и привел ко мне. Я его долго уговаривал, нс Тереби стоял на своем и мы не сумели склонить его на нашу сторону. Вильмер проводил его до отеля… а остальное вам известно.
— Ну что ж, с этим мне все ясно. Теперь поговорим о Якоби. Гатмэн серьезно посмотрел на Спейда и сказал:
— Смерть капитана Якоби целиком лежит на совести мисс О’Шонесси.
Девушка встрепенулась. Глаза ее испуганно расширились.
— Сейчас это не имеет значения! — отмахнулся Спейд. — Меня интересуют только факты. Как это случилось?
Вперив в Спейда изучающий взгляд, толстяк, чуть помолчав, произнес:
— Хорошо, сэр. Когда полиция отпустила Кейро, я связался с ним и мы решили объединить свои силы. Мистер Кейро — человек редкой проницательности. «Ла Палома» — его идея. Он увидел в газете объявление о ее прибытии, вспомнил, что в Гонконге мисс О’Шонесси общалась с капитаном Якоби, и тут же сообразил, что к чему. Конечно, Якоби не подозревал, какое сокровище оставили на его попечение, — мисс О’Шонесси достаточно осмотрительна. — Гатмэн лучезарно улыбнулся. — Вместе с Кейро и Вильмером мы прибыли на «Палому», и нам посчастливилось застать там мисс О’Шонесси. Не буду утомлять вас ненужными подробностями, но к полуночи нам удалось уговорить мисс принять наши условия. Такое, во всяком случае, создалось впечатление. Мы покинули яхту, чтобы поехать вместе в отель, где мисс О’Шонесси обещала передать мне статуэтку в обмен на определенную сумму. Но нас провели как простачков. — Он неожиданно игриво расхохотался и погрозил девушке пальцем. — И как вам удалось улизнуть?
Спейд посмотрел на Бриджит. В ее темных глазах была мольба. Спейд перевел взгляд на Гатмэна.
— Это вы подожгли «Палому»? — поинтересовался он.
— Не нарочно, сэр. Это все Вильмер. Пока мы беседовали в каюте, он шарил по всему кораблю в поисках сокола и, видимо, был недостаточно осторожен со спичками.
— Понятно, — пробормотал Спейд. — Значит, если нам вдруг не удастся доказать, что он ухлопал Тереби, то можно повесить на него смерть Якоби и поджог судна. А как ему удалось пристрелить Якоби?
— Мы потратили целый день на поиски беглецов, сэр. Наконец нам удалось разыскать квартиру мисс О’Шонесси. Позвонив и дверь, я услышал стук открываемого окна. Вильмер бросился вниз, чтобы прикрыть пожарную лестницу, и, огибая угол, буквально столкнулся с несущимся на него капитаном Якоби. Вильмеру ничего не оставалось, как выстрелить. Однако пули не остановили Якоби — он сбил Вильмера с ног и припустил пуще прежнего. Когда Вильмер поднялся, он заметил бегущего к нему полисмена — дело было днем. По счастью, ему удалось ускользнуть неузнанным. Но мы вновь оказались ни с чем. Мы затратили много времени и сил, чтобы… э… уговорить мисс О’Шонесси признаться, что она велела капитану передать сокола вам. Потом она любезно согласилась оказать нам еще одну услугу и позвонила вам в офис, чтобы выманить вас наружу, прежде чем придет Якоби. Вильмера я отправил ему вдогонку. Уды, мы потратили лишком много времени на уговоры мисс О’Шонесси…
Вильмер застонал, перекатился на бок и заморгал.
—..Вот почему статуэтка оказалась у вас, — закончил Гатмэн. Вильмер свесил ноги на пол, сел и недоуменно огляделся по сторонам. Кейро подскочил к нему и принялся возбужденно нашептывать что-то на ухо. Стряхнув руку левантийца, Вильмер процедил сквозь зубы, чтобы тот убирался. Постепенно в его главах появилось осмысленное выражение. Вдруг, заметив Спейда, юнец напрягся и вскочил на ноги.
Спейд ухмыльнулся.
— Послушай, слюнтяй, — заговорил он, — если не хочешь бежать к дантисту, чтобы вставить зубы, сядь на диван и веди себя прилично.
Юнец вопросительно взглянул на Гатмэна.
— Ах, Вильмер, — промурлыкал толстяк, — ты не представляешь, как мне жаль терять такого славного парня, как ты, — ведь я любил тебя как собственного сына. Но что поделаешь — другого сына я смогу найти, а мальтийский сокол только один.