Полицейский, который ударил Морелли, пояснил:
— Нам удалось узнать, что это место, где встречается семья Уайнентов, его адвокат и другие люди. Мы решили немного понаблюдать за вами — вдруг он появится здесь. И когда сегодня утром Мэк, следивший за номером, увидел, как вошел этот тип, он позвонил нам, мы взяли Кайзера и пришли к вам, в чем вам чертовски повезло.
— Да, повезло, а может, он вообще бы не выстрелил.
Он подозрительно посмотрел на меня. У него были светло-серые водянистые глаза.
— Этот тип — ваш друг?
— Я никогда его раньше не видел.
— Что он от вас хотел?
— Хотел сказать мне, что не убивал Вулф.
— С чем это связано для вас?
— Ни с чем.
— А что он думал по этому поводу?
— Спросите его. Я не знаю.
— Я вас спрашиваю.
— Продолжайте спрашивать.
— Я еще задам вам вопрос: вы будете обвинять его в том, что он выстрелил в вас?
— Это еще один вопрос, на который я не могу вам сразу ответить. Возможно, это произошло случайно.
— Ладно. У нас времени хватит. Я полагаю, что нам придется (просить вас о многом, больше, чем мы думаем. — Он повернулся к одному из своих сотрудников (их было четыре человека): — Обыщем номер.
— Только с постановлением на обыск, — сказал я.
— Это вы так говорите. Начинайте, Энди.
Они начали обыскивать номер.
Доктор, бесцветный, худой человек, с насморком, вошел и тал вертеться и сопеть вокруг меня. Он остановил кровь, наложил повязку и сказал, что если я пару дней полежу, то все быстро пройдет. Полиция не разрешила ему оказать помощь Морелли. Когда он уходил, то выглядел еще более бледным и рассеянным. Большой светловолосый мужчина возвратился из гостиной, держа одну руку за спиной. Когда ушел доктор, он спросил:
— У вас есть разрешение на пистолет?
— Нет.
— Тогда что вы с этим делаете? — Он протянул из-за спины пистолет, который я взял у Дороти Уайнент.
Тут я ничего не мог сказать.
— Вы знаете о законе Саливана? — спросил он.
— Да.
— Вы знаете, чем это пахнет. Это ваш пистолет?
— Нет.
— Чей?
— Мне придется попытаться вспомнить.
Он положил пистолет в карман и сел на стул рядом с кроватью.
— Послушайте, мистер Чарлз, я считаю, что мы оба неправильно себя ведем. Я не хочу относиться к вам плохо и думаю, что вы тоже не хотите относиться плохо ко мне. От этой дыры в боку вы себя лучше чувствовать не будете, поэтому я не хочу вас больше беспокоить, пока вы должным образом не отдохнете. Тогда мы, возможно, поговорим с вами, как этого требует дело.
— Спасибо! — поблагодарил я от всего сердца. — Давайте мы вас угостим.
Нора обрадовалась:
— Вот это правильно! — и встала с кровати.
Большой блондин смотрел, как она вышла из комнаты. Он важно покачал головой. И голос у него был важный:
— Честное слово, сэр, вы счастливый человек. — Он вдруг протянул руку. — Мое имя Гилд. Джон Гилд.
— Мое имя вы знаете.
Мы пожали друг другу руки. Нора вернулась, неся на подносе бутылку виски, сифон и несколько стаканов. Она попыталась налить Морелли, но Гилд остановил ее:
— Это очень великодушно с вашей стороны, миссис Чарлз, но это против закона — давать заключенному спиртное или лекарство, за исключением тех случаев, когда это назначает доктор. — Он посмотрел на меня. — Я не прав?
Я сказал, что он прав. Мы выпили. Тут Гилд поставил пустой стакан и встал.
— Я должен взять этот пистолет с собой, но не волнуйтесь. У нас будет много времени поговорить, когда вы будете чувствовать себя лучше. — Он взял руку Норы и неловко поклонился. — Я надеюсь, что вы ничего не имеете против того, что я сказал тогда, но я от всего сердца.
Нора может замечательно улыбаться. Она улыбнулась ему одной из своих замечательных улыбок.
— Против? Мне понравилось. — Она выпустила полицейских и арестованного. Кайзер ушел чуть раньше. — Он замечательный, — сказала она, когда отошла от двери. — Сильно болит?
— Нет.
— Это все из-за меня.
— Чепуха.
— Как насчет того, чтобы еще выпить? — Она налила мне. — Я сегодня не буду много пить.
— И я не буду, — пообещал я. — На завтрак я съем немного копченой селедки. Теперь, кажется, наши беды кончились на какое-то время. Ты можешь попросить, чтобы нам прислали нашу собаку. И скажи оператору, чтобы он отключил нас. Возможно, будут репортеры.
— Что ты собираешься рассказать полиции о пистолете Дороти? Тебе нужно будет им говорить, не так ли?
— Я еще не знаю.
— Скажи мне правду, Ник. Я выглядела слишком глупой?