Я покачал головой:
— Нет, так, немного.
Она засмеялась:
— Ну и хитер же ты, — и пошла к телефону.
IX
Нора заявила:
— Да ты просто рисуешься. И к чему? Я знаю, что пули отскакивают от тебя. Тебе не нужно доказывать мне это.
— Мне не повредит, если я встану.
— И тебе не повредит, если ты полежишь денек в постели. Доктор велел.
— Если бы он что-нибудь знал, то вылечил бы свой насморк.
Я сел и опустил ноги на пол. Аста начала лизать их. Нора принесла мне шлепанцы и халат.
— Хорошо, упрямец, вставай, и пусть кровь течет на ковры.
Я осторожно встал, и все было бы хорошо, если только бы не шевелить левой рукой и держаться подальше от передних лап Леты.
— Ты пойми, я не хотел связываться с этими людьми и сейчас не хочу, слишком много это уже мне принесло. Но дело в том, что я не могу просто так отсидеться. Я должен посмотреть, что будет дальше.
— Давай уедем, — предложила она. — Поедем на Бермудские острова, или в Гавану на неделю или две, или назад в Калифорнию.
— Мне нужно будет объяснить полиции все насчет пистолета. И, предположим, окажется, что из этого пистолета ее убили? И если они не знают сейчас, то выяснят.
— Ты действительно так считаешь?
— Это только догадки. Мы пойдем туда ужинать сегодня вечером…
— Ничего подобного мы не сделаем. Ты что, совсем с ума вошел? Если ты хочешь кого-нибудь увидеть, пусть придут сюда.
— Это не одно и то же. — Я обнял ее. — И не думай об этой царапине. У меня все в порядке.
— Ты рисуешься, — повторила она. — Ты хочешь, чтобы люди видели, какой ты герой, которого и пули не могут остановить.
— Не будь противной.
— Я буду противной. Я не хочу, чтобы ты…
Я закрыл ей рот рукой.
— Мне нужно видеть, что Йоргенсоны вместе дома, мне нужно увидеть Макоули и мне нужно увидеть Стадси Бэрка. Меня слишком много обходили. Я должен посмотреть, как обстоят дела.
— До чего же ты упрямый, — пожаловалась она. — Ладно, сейчас только пять часов. Полежи, пока не пора одеваться.
Я устроился поудобнее на софе в гостиной. Нам принесли вечерние газеты. Как оказалось, Морелли стрелял в меня — в одной газете писали два раза, в другой три, — когда я пытался арестовать его за убийство Джулии Вулф, и я находился в слишком критическом состоянии, чтобы принимать кого-либо или чтобы меня перевезти в госпиталь. Были помещены фотографии Морелли и моя, тринадцатилетней давности, где меня сняли в довольно смешной шляпе. Снимок был сделан, как мне помнится, когда я расследовал дело о взрыве на Уолл-стрит. Остальные описания подробностей убийства Джулии Вулф были довольно туманны. Мы читали их, когда пришла наша постоянная маленькая посетительница Дороти Уайнент. Я слышал, что она стояла под дверью, когда Нора открывала ей.
— Внизу не хотели сообщать вам, что я пришла, поэтому я прокралась. Пожалуйста, не прогоняйте меня! Я могу помочь вам ухаживать за Ником. Я все сделаю. Пожалуйста, Нора!
Когда она закончила говорить, Нора пригласила:
— Заходи, пожалуйста.
Дороти вошла. Она уставилась на меня.
— Н-но газеты пишут, что ты…
— Похож я на умирающего? Что с тобой случилось?
Нижняя губа у нее распухла и в углу была порезана, на одной стороне лица — синяк, на другой — два следа от ногтей, глаза — красные и распухли.
— Мама побила меня, — сказала она. — Посмотрите. — Она бросила пальто на пол; расстегивая платье, оторвала пуговицу, вынула руку из рукава и приспустила платье, чтобы показать спину. На руке были темные синяки, а спина в иссиня-красных рубцах. Теперь она уже плакала. — Вы видите.
Нора обняла ее:
— Бедный ребенок…
— За что она тебя побила? — спросил я.
Она отвернулась от Норы и опустилась на колени рядом с софой. Подошла Лета и стала обнюхивать ее.
— Она подумала, что я пришла к вам узнать об отце и Джулии Вулф, — говорила она всхлипывая. — Вот почему она сюда пришла — чтобы выяснить, и ты убедил ее, что это не так. Ты заставил ее поверить, что тебе безразлично, что произошло, так же, как ты заставил поверить меня. И все было хорошо, пока она не увидела сегодняшние газеты. Тогда она поняла, что ты врал ей, когда говорил, что ты этим делом не занимаешься. Она била меня, чтобы я рассказала ей все, что тебе.
— Что ты сказала ей?
— Я ничего не могла ей сказать. Я не могла рассказать ей о Крисе. Я ничего не могла ей сказать.
— Он был там?
— Да.
— И он дал ей так тебя побить?
— Но он никогда не останавливает ее.