— Я налью тебе выпить.
— Тебе придется поторопиться, Нора ждет меня в такси.
Она открыла рот, как бы собираясь что-то сказать, закрыла, снова открыла.
— Хорошо.
Я пошел с ней на кухню. Тут она не выдержала:
— Мне все равно, Ник, но что говорят люди обо мне?
— Ты — как все. Некоторые тебя любят, некоторые — нет, а другие вообще к тебе безразличны.
Она задумалась.
— Это не совсем то, что я хотела узнать. Что люди думают о том, что я живу с Харрисоном, а он бегает за каждой свободной и «горячей» юбкой.
— Я не знаю, Алиса.
— А что думаешь ты?
— Я думаю, возможно, ты знаешь, что делаешь, и, что бы ты ни делала, это твое дело.
Она разочарованно посмотрела на меня.
— Ты никогда не договоришься до неприятностей, так ведь? — Она горько улыбнулась. — Ты ведь знаешь, что я живу с ним только из-за денег, правда? Для тебя это, может, и небольшие деньги, но для меня — да, если вспомнить, как я росла.
— Всегда можно развестись и получать алименты. Ты должна была…
— Пей и проваливай к черту отсюда! — велела она устало.
XX
Нора освободила мне в такси место между собой и Дороти.
— Я хочу выпить кофе, — объявила она. — К Рубенсу поедем?
Я ответил:
— Ладно, — и назвал шоферу адрес.
Дороти робко спросила:
— Его жена сказала что-нибудь?
— Передала тебе свои лучшие пожелания.
Нора проговорила:
— Не будь противным.
Дороти не унималась:
— Я на самом деле не люблю его, Ник. Я больше не буду встречаться с ним, честно! — Она, кажется, почти трезвая. — Это было… ну, я тогда одна… представляешь — мне надо с кем-нибудь провести время…
Я начал что-то говорить, но остановился, когда Нора толкнула меня в бок и вступила:
— Не волнуйся на этот счет. Харрисон всегда был дураком.
— Не хочу подливать масло в огонь, — объяснил я, — но думаю, он действительно любит ее.
Нора снова толкнула меня в бок. Дороти смотрела на мена сквозь полутьму такси.
— Ты… ты не шутишь надо мной, Ник?
— Должен бы был.
— Сегодня вечером я услыхала еще один рассказ о Гномихе, — начала Нора тоном человека, который не хочет, чтобы его перебивали, и объяснила Дороти — Это миссис Эдж. История была довольно забавная, если знать Тип.
Нора продолжала говорить, пока мы не вышли из такси у Рубенса. В ресторане был Герберт Макоули. Он сидел за столом с темноволосой девушкой в красном. Я махнул ему рукой и после того, как мы сделали заказ, подошел к нему поговорить.
— Ник Чарлз — Луиза Якобс, — представил он. — Садись. Что нового?
— Йоргенсон — это Кельтерман, — сообщил я ему.
— Надо же, это он!
Я кивнул.
— И, кажется, он имеет жену в Бостоне.
— Я бы хотел увидеть его, — проговорил он медленно. — Я знал Кельтермана, — я бы хотел убедиться.
— Полиция уверена в этом. Не знаю, где они его нашли. Думаешь, он убил Джулию?
Макоули покачал головой.
— Не могу представить себе Кельтермана, убивающего кого-либо, насколько я его знал, — несмотря на те угрозы, которые он произносил. Ты помнишь, я никогда не принимал их всерьез. А что еще случилось? — И, видя, что я заколебался, успокоил: — С Луизой все в порядке, можешь говорить при ней.
— Не в этом дело. Мне нужно идти к своим. Я подошел спросить: был ли опубликован ответ в «Таймс» сегодня утром?
— Нет еще. Садись, Ник, мне нужно о многом тебя спросить. Ты рассказал полиции о письме Уайнента, не…
— Приходи завтра в обеденное время, и мы все обговорим. Мне нужно к своим.
— Кто эта маленькая блондинка? — спросила Луиза Якобс. — Я видела ее в разных местах с Харрисоном Куином.
— Дороти Уайнент.
— Ты знаешь Куина? — спросил Макоули.
— Десять минут назад уложил его в постель.
Макоули заулыбался.
— Надеюсь, ты не поддерживаешь с ним деловое знакомство?
— Что ты имеешь в виду?
Улыбка Макоули погрустнела.
— Он был когда-то моим поверенным, и его советы почти разорили меня.
— Вот чудесно! Сейчас он поверенный в моих делах и я следую его советам.
Макоули и девушка засмеялись. Я притворился, что смеюсь, и возвратился к своему столу. Дороти предложила:
— Еще не поздно, и мама обещала, что будет ждать вас. Почему бы нам всем не пойти к ней?
Нора очень осторожно налила кофе в ее чашку.
— К чему? — спросил я. — Что вы еще задумали?
Трудно было бы найти более невинные, чем у них, лица.