— Что случилось? Почему мы проехали стрелку? — Лицо Тиффани выражало крайнюю степень недоумения и недовольства.
— Успокойся. Мы останемся здесь, а на запасной путь пусть чапает Серафимо.
— Ну, ты — монстр. — В глазах девушки светилось восхищение.
Рычаг стрелки проржавел, и Джеймс опасался, как бы он не сломался, прежде чем выполнит свою важную миссию. Он схватил его у самого основания и потянул в сторону, но им, похоже, давно не пользовались, и соприкасающиеся части рельсов прикипели друг к другу.
— Нужно что-нибудь тяжелое, Тиффани.
— Камень подойдет?
— Попробуем.
Через минуту девушка вернулась, неся в руках довольно тяжелый валун. Бонд вытер рукавом пиджака пот, ручьями струившийся по лицу, и, приподняв камень, с силой ударил им в месте сочленения рельсов основного и запасного пути.
После этого он вновь взялся за рычаг. Раздался отвратительный скрежет — ржавое железо поддавалось, и в тот момент, когда рычаг переломился пополам, из груди Джеймса вырвался торжествующий крик — он успел перевести стрелку.
Неожиданно силы изменили ему, и, упав на колени, он выругался. Тиффани склонилась над ним. Экспресс был уже совсем близко. Еще мгновение — и его прожектор выхватит их из темноты.
— Прошу тебя, уйди и ляг за дрезиной, — прохрипел Бонд, отталкивая от себя девушку.
Едва он поднялся на ноги, как в глаза ему ударил нестерпимо яркий луч света.
В облаке огня и дыма на него неслось ужасное чудовище. Неужели это творение рук человеческих? Нет, «Красавица Сьерры» сейчас больше походила на кошмарное исчадие ада.
Казалось, никакая сила не была способна повернуть экснресс вспять и через какую-то секунду человек, осмелившийся встать на его пути, превратится в груду истерзанного мяса и костей.
Дз-зинь. Пуля отрикошетила от рельса и ударила в заднюю стенку дрезины.
Бах. Бах. Бах.
Теперь сквозь шум двигательной установки Джеймс четко различал хлопки пистолетных выстрелов, но его «беретта» пока молчала. Четыре пули, всего лишь четыре, и они должны безошибочно поразить цель.
Бонд медленно поднял пистолет. Расстояние между ним и паровозом стремительно сокращалось. Сто ярдов… шестьдесят… двадцать… Неужели стрелка не сработает?
И тут произошло невозможное — на полном ходу экспресс свернул на запасной путь, и на платформе тендера Джеймс заметил скорчившегося от страха человека, стрелявшего в него, но он уже не представлял абсолютно никакого интереса — даже в качестве мишени.
Тормозные колодки соприкоснулись с бешено вращающимися колесами, и в уши ударил пронзительно-визгливый скрежет металла о металл. Широкоплечий великан в съехавшей на затылок ковбойской шляпе, уцепившись одной рукой за дверную панель, второй пытался повернуть колесо аварийного тормоза. Серебряное шитье роскошного костюма слишком ярко выделялось на окружавшем его темном фоне.
«Беретта» Бонда повторила одно и то же четыре раза.
Человек, запрокинув кверху лицо, медленно осел на пол. На накрахмаленном воротничке его белоснежной рубашки проступило яркое красное пятно.
«Красавица Сьерры» была обречена, и печальный звон раскачавшегося сигнального колокола сопровождал ее в последний путь, который совсем скоро должен был окончиться у подножия высоких отвесных скал.
К неподвижно стоявшему Джеймсу подбежала Тиффани, и они, словно завороженные, смотрели на удалявшийся локомотив, которому суждено было стать саркофагом Серафимо Спанга. Когда поезд, сойдя с рельсов, врезался в огромную базальтовую глыбу, девушка еще теснее прижалась к Бонду.
Через мгновение ветер донес до них многоголосое эхо взрыва, а потом наступила глухая тишина, нарушаемая только глубоким дыханием двух человек, минуту назад балансировавших на краю пропасти.
Последний раз взглянув на огненный вихрь, бушевавший над местом катастрофы, Джеймс опустил пистолет в карман.
— Вот и все, — он обнял Тиффани.
— Давай побыстрее уйдем отсюда, — ее била нервная дрожь. — На сегодня с меня хватит.
— Да-да, конечно. Нам нужно выбраться на дорогу.
— По-моему, где-то рядом должна проходить автомагистраль на Райлайт.
— Вот и прекрасно. Только тебе придется мне немного помочь — я несколько сомневаюсь в своей способности полноценно передвигаться.
Бонд оперся о ее плечо и, приблизительно определив направление, махнул рукой в сторону восходящего солнца.
Из всего их двухмильного перехода Джеймс запомнил лишь мелкие штрихи — каждый шаг давался ему невероятным напряжением сил, и, казалось, это путешествие состояло цз одних только привалов, но между ними они двигались, медленно, но все-таки двигались.