— Ну хорошо… Так кто же все-таки заложил бомбу в «Чероки»? Когда и как?
— Очень бы хотелось знать.
Манеры следователя не изменились, его голос по-прежнему звучал дружелюбно, и по молчаливому уговору мы решили забыть его попытку «прижать» меня.
— Как известно, вы делали посадки в Уайт-Вальтхеме и Ньюбери…
— В Уайт-Вальтхеме я не закрывал машину на замок. Она стояла поблизости от помещения для пассажиров, мне стоило только повернуть голову, чтобы ее увидеть. Кстати, мы провели там всего около тридцати минут. Не думаю, что в Уайт-Вальтхеме кто-то имел возможность или хотя бы мог рассчитывать на возможность пристроить бомбу в самолете.
— А в Ньюбери?
— Из самолета выходил только я, все пассажиры оставались на своих местах. Когда появился Коллин Росс, мы положили его сумку в переднее багажное отделение…
Следователь покачал головой:
— Взрыв произошел за сиденьем пилота. В пользу такого предположения говорят некоторые данные. Например, несколько металлических обломков пилотского сидения врезались в приборную доску… Скажите, а в Хейдоке кто-нибудь имел возможность заложить бомбу?
— С момента, когда я передал ключи майору Тайдермену, и до моего возвращения к самолету такую возможность имел любой и каждый.
— И сколько же времени прошло между этими «от» и «до»?
— Около трех часов, — ответил я после некоторого раздумья. — Но…
— Да, да?
— Никто ведь не мог знать, что самолет останется незапертым.
— Пытаетесь выкарабкаться?
— Вы так считаете?
Уклонившись от ответа, следователь продолжал:
— Согласен с вами, заранее этого никто не мог знать, однако вы сами создали для злоумышленника благоприятную обстановку.
— Допустим, но не забывайте, что воры ежедневно угоняют автомобили с помощью подобранных ключей, а у самолетов самые обычные ключи. Тот, кто изготовил и подложил бомбу, мог без труда открыть старенький замок.
— Так-то оно так, и тем не менее вы сами, повторяю, предоставили неизвестному такую возможность.
«Будь он проклят, этот старый неосторожный дурак Тайдермен!» — мрачно подумал я и тут же упрекнул себя за то, что не решился на время покинуть Ненси и пойти с майором или самому принести газету.
— Оставим вопрос о ключах… Кто вообще имел доступ к машине?
Я повел плечом.
— Кто угодно. Для этого нужно только пересечь трек.
— Насколько мне известно, самолет стоял напротив трибун, на виду у зрителей.
— Да, ярдах в ста от трибун. Не так близко, чтобы определить, чем в действительности занимается человек, делающий вид, что просто рассматривает машину и заглядывает в окна кабины. Вы же знаете, таких любопытных немало.
— Вы-то сами видели кого-нибудь у самолета?
Я покачал головой.
— Я лишь изредка взглядывал на самолет, мне и в голову не приходило, что может случиться нечто подобное.
— Гм… — Следователь помолчал, о чем-то размышляя, потом спросил:
— Кажется, там же стояли два самолета фирмы «Полиплейн»?
— Правильно.
— Пожалуй, надо будет побеседовать с пилотами: возможно, они заметили что-нибудь.
Я ничего не ответил, и он внезапно бросил на меня проницательный взгляд.
— Как они отнеслись к вам? Дружелюбно?
— Пилоты? Не очень.
— Ну, а как склока?
— Склока? Какая?
Снова тот же испытывающий взгляд.
— Вы же неглупый человек, Шор. Все, кто работает у Дерридауна, не могут не знать, что между ними и людьми «Полиплейн» никогда не затихает склока, они постоянно подсиживают друг друга.
Я вздохнул.
— А мне наплевать.
— Вряд ли вы наберетесь смелости повторить свои слова, когда они начнут ябедничать на вас.
— Ябедничать на меня?! Что вы имеете в виду?
Следователь усмехнулся.
— Если вы хоть чуточку нарушите инструкцию, «Полиплейн» донесет нам об этом еще до того, как остановятся колеса вашей машины. «Полиплейн» и «Дерридаун» — конкуренты, и готовы слопать друг друга. В большинстве случаев мы игнорируем их взаимные жалобы как необоснованные. Но если вас поймают на каком-то нарушении, мы будем вынуждены принять необходимые меры.
— Чудесно.
Следователь кивнул.
— Нашей гражданской авиации никогда не понадобится заводить собственную полицию для борьбы с преступлениями — там все только тем и заняты, что доносят друг на друга. Иногда дело доходит до смешного.
— Бывает, — согласился следователь. — В нашей авиации не существует такого понятия, как настоящая дружба. Люди, которых вы считаете своими друзьями, услыхав краем уха, что с вами случилась какая-то неприятность, начнут категорически утверждать, будто никогда и не знали вас.