— Мы получили согласие полиции самостоятельно провести следствие, — пояснил он. — Однако, откровенно говоря, почти нет надежды напасть на след преступника. Если бы в самолете летел какой-нибудь крупный политический деятель или человек, застраховавший себя в очень крупную сумму… А в данном случае это не так и…
— Разве Коллин Росс не застрахован?
— Застрахован, но страховая сумма не так уж велика, а наследницы, его сестры-близнецы, — вне всякого подозрения.
— Совершенно верно, — с жаром подтвердил я. — Ну, а остальные?
— Видите ли, каждый из них лишь выразил сожаление, что не застраховался на более крупную сумму.
Следователь деликатно кашлянул.
— Остается разобраться с вами.
— То есть?
Следователь уставился на меня.
— Несколько лет назад вы застраховались и сделали жену своей полноправной наследницей. Несмотря на развод, она остается вашей наследницей, поскольку вы не изменили условия страхового полиса.
— Кто это вам сказал?
— Она… Мы беседовали с ней. — Следователь помолчал. — Она отзывается о вас далеко не лестным образом.
— Представляю. Однако я больше нужен ей живой, чем мертвый. Ей выгоднее, чтобы я жил как можно дольше.
— А если она вновь выйдет замуж? В таком случае вы перестанете платить алименты, и кругленькая сумма по вашему страховому полису окажется ей как нельзя кстати.
Я жестом отверг это предположение.
— Будь у нее такая мысль, она могла бы убить меня еще года три назад, во время одной из наших ссор, только не теперь. Тем более с помощью какого-то соучастника. Не такой у нее характер. Да и потом, она же ничего не знает о бомбах, и у нее не было возможности проникнуть в самолет… Нет, придется вам полностью отказаться от своей версии.
— Но она иногда встречается со служащим фирмы, занимающейся взрывными работами.
Он сообщил об этом ничего не выражающим тоном, но, несомненно, ждал, что меня потрясут его слова, а я даже не удивился.
— Я уже сказал, что она никогда не пойдет на такое и никогда не станет прибегать к чьей-либо помощи. В сущности, она всегда была человеком очень добрым и… очень здравомыслящем. Когда, случалось, в результате катастрофы гибли люди, она страшно переживала… Нет, нет, она не решилась бы!
Следователь некоторое время наблюдал за мной, словно ждал продолжения. Но мне больше нечего было сказать, и я не понимал, чего он хочет от меня. В поле затарахтел мотор учебно-тренировочного самолета, но тут же заглох.
Снова наступила тишина. Я сидел и молчал. Наконец следователь зашевелился.
— Итак, после всех наших бесед и в результате предпринятого расследования у нас остается только одна версия, но и она не позволяет ответить на вопросы, для кого предназначалась бомба и кто ее подложил.
Он достал из внутреннего кармана коричневый конверт и встряхнул над столом; из конверта выпал искореженный кусочек металла. Внимательно рассмотрев его, я мог высказать только одно предположение — что некогда это была какая-то круглая и плоская, похожая на пуговицу деталь.
— Что это?
— Остатки усилителя, — ответил следователь.
Я с удивлением взглянул на него.
— От бортовой рации?
— Думаю, что нет. По нашему мнению, это деталь бомбы. Удалось обнаружить в том, что уцелело от хвостовой части фюзеляжа.
— Вы хотите сказать… Значит, бомба была не с часовым механизмом?
— Вероятно. Похоже, ее взорвали по радио, а это, как вы, надеюсь, понимаете, несколько меняет дело.
— В каком смысле? Я не разбираюсь в бомбах. Чем радиобомбы отличаются от бомб с часовым механизмом?
— Взрывным устройством. В радиобомбах оно срабатывает по радиосигналу. Поистине это большая удача, что мы нашли усилитель от радиомеханизма бомбы.
— Изготовить такую бомбу, видимо, гораздо сложнее, чем с часовым механизмом.
— Несомненно. Зато преступнику не требовалось заранее ставить пусковой механизм на какое-то определенное время.
— Тогда, выходит, не требовалось и заранее знать дату нашего вылета из Хейдока. Достаточно было лишь узнать, что мы действительно вылетели.
— Или получить подтверждение, что вылетели.
— Но если бомбу можно взорвать радиосигналом в любой час, в любой день и даже в любую неделю, значит и заложить ее можно в любое время после последнего технического осмотра?
Следователь усмехнулся.
— И это хотя бы частично снимает с вас ответственность.
— Надеюсь.
— Но лишь частично… Все же я прошу вас еще раз тщательно и с разных точек зрения обдумать случившееся и поделиться со мной своими выводами. Разумеется, если только вы хотите выяснить, что же все-таки произошло, и как предотвратить повторение подобного случая… Кстати, я ведь прочитал протокол разбирательства вашего прошлого дела — от строчки до строчки.