— Скажите им, что в пять ноль три она должна изменить курс на один-два-пять. «Понятно. Ждите».
Вскоре послышалось: «В Уаймсволде обещали следить за ней».
— Отлично, — отозвался я.
Через несколько секунд он спросил:
«У нас имеются сведения, что на борту самолета без связи находится Коллин Росс. Можете подтвердить?»
— Точно, — отозвался я. — Самолет пилотирует его сестра.
«Черт возьми! — произнес он. — Необходимо отыскать его…»
Я попросил провести меня прямо через контрольную зону, а не огибать ее, и взял курс на Нортвич, а затем на Личфилдский маяк. По моим подсчетам, мы вылетели следом за Ненси через тридцать минут, и несмотря на то, что скорость «Шестерки» была больше, нам вряд ли удалось бы перехватить ее до Кембриджа. Наверное, в двадцатый раз я взглянул на часы.
Радар Бирмингема: «Кембридж сообщает об устойчивом ухудшении погодных условий. Высота облачности восемьсот футов.»
— Принято, — упавшим голосом ответил я.
Еще через пять минут я услышал: «Уаймсволд сообщает, что один из самолетов на их экране развернулся с один-шесть-ноль и лег на курс один-два-пять, но это в пяти милях северо-восточнее Личфилда. Самолет не опознан. Слежение продолжается.
— Принято.
Возможно, что ее сносит на северо-восток, подумал я, потому что ветер с юго-запада был сильнее, чем при полете к северу, я не сделал достаточной поправки на ветер в полетном плане. Я нажал кнопку радиопередатчика и сообщил об этом дежурному по радарной установке.
«Передам», — сказал он.
Мы продолжали полет. Я оглянулся на пассажиров. Они выглядели утомленными, задумчивыми. Возможно, что никто из них не заметит, когда мы изменим курс, чтобы искать Ненси, но, конечно, поймут это, когда (если только!) мы обнаружим ее.
«Уаймсволд сообщает: самолет под наблюдением повернул на север ноль-один-ноль».
— Не может быть! — воскликнул я, не удержавшись.
«Не отключайтесь…»
Слишком просто, в отчаянии подумал я. Слишком просто. Самолет, который лег на правильный курс в правильное время и в правильном месте, не мог быть самолетом Ненси. Я глубоко вздохнул. Пока что Россы не находятся в непосредственной опасности. Она могла продержаться в воздухе еще часа полтора.
У меня оставался один час, в течение которого я должен обнаружить их в квадрате приблизительно в три тысячи миль неба, бесцветного, однообразного, как пустыня. Веселенькая задача!..
«Уаймсволд сообщает: первый самолет, очевидно, приземлился в Ист-Милдене, но обнаружен другой — в десяти милях на восток от Личфилда, идет курсом один-два-ноль. Сведений о высоте нет».
— Принято, — повторил я. Отсутствие информации о высоте полета означало, что пятнышко на экране может находиться либо выше 30000 футов, либо ниже 450.
«Не отключайтесь».
Я ждал. Готов был грызть себе ногти. Искоса взглянул на Амброуза и принялся проверять нашу высоту, скорость, курс один-ноль-пять. Если этот курс будет выдержан дальше, то они окажутся в тридцати милях от Кембриджа приблизительно в 5.20.
Я взглянул на часы. Быстро подсчитал в уме. Нажал на кнопку передатчика.
— Это не искомый самолет. Он летит слишком быстро. При скорости в 90 узлов они не могли достичь зоны Кембриджа раньше 5.35 или 5.40.
«Понял вас. — Короткое молчание. — Настройтесь на Коттесмор. Северный радар, один-два-два, одна тысячная. Передаю вас им».
Я поблагодарил. Коттесмор сообщил, что они следят за экраном. К югу от них семь неопознанных самолетов, курсом с запада на восток, высота полета всех семерых неизвестна.
Семь. Ненси может быть на одном из них. Возможно, она растерялась и направилась обратно в Манчестер. Мурашки побежали у меня по спине. Конечно, у нее хватит здравого смысла не заходить прямо в контрольную зону без радио. И во всяком случае она должна считать, что в Кембридже ясная погода.
Я вошел в зону личфилдского радиомаяка. Развернулся курсом на Кембридж. Сообщил об этом в Коттесмор. Они еще не обнаружили меня на экране: я был слишком далеко.
Я упорно тянул на Кембридж поверх затянутых облаками просторов. Все пассажиры, кроме Амброуза, спали.
«Неопознанный самолет приземлился в Манчестере, — известил дежурный по радару в Коттесморе. — Другой следует прямым курсом на Питерборо».
— Остается пять? — спросил я.
«Шесть… Появился еще один, западнее».
— Может быть, тот самый?
«Отверните на тридцать градусов для опознания».
Несколько секунд я летел новым курсом.
«Опознан, — послышалось в наушниках. — Можете вернуться на прежний курс».