Первое, как мне уже говорил герцог, это сто тысяч фунтов из своего капитала, которые герцог передавал фонду в случае своей смерти. Второе, на первый взгляд, казалось идентичным первому, но в действительности означало совсем иное… Вкратце документ говорил о том, что если герцог умрет в первый год существования фонда, то еще сто тысяч фунтов из его состояния должны были быть переданы фонду. В обоих случаях единственным доверенным лицом являлся Карти-Тодд. В обоих случаях ему было предоставлено исключительное право использовать эти суммы по своему усмотрению.
Двести тысяч фунтов… Я вперил взор в пространство. Двести тысяч фунтов стерлингов в случае смерти герцога… 28 тысяч фунтов стерлингов страховых взносов были только затравкой. Горшок с кладом заключался в мертвом герцоге. Документы были составлены с соблюдением всех формальностей, подписи заверены печатями, да и вообще было очевидно, что Карти-Тодд на все сто процентов обезопасил себя с этой стороны.
Он не станет больше тянуть время, подумал я, учитывая крупные страховые суммы, которые Фонду придется выплатить после гибели Амброуза и других. Со смертью герцога двести тысяч должны быть выплачены Фонду немедленно, как долги, из его состояния. Не надо будет даже ждать оглашения завещания. Карти-Тодд постарается отсрочить выплату страховых сумм и, разделавшись с герцогом, скроется с двумястами тысячами его денег и всеми деньгами фонда… Я положил бумаги обратно в папку и сунул ее в ящик. Сердце у меня колотилось.
Второй ящик. Большая металлическая коробка. Ее можно было открыть, не вынимая из ящика. Так я и сделал. Почти пустая. Немного ваты. Кольдкрем. Клей. Наполовину стертый гримировальный карандаш…
Нижний ящик. Я опустился на колени. Две небольшие железные коробки, одна пустая, другая полная и тяжелая, заклеенная со всех сторон клейкой лентой. Сперва я осмотрел содержимое двух картонных коробок и почувствовал, что задыхаюсь, словно от удара в солнечное сплетение. В коробках находились детали радиобомбы. Холодный пот выступил у меня на лбу. Осторожно задвинул нижний ящик, что было довольно глупо, если вспомнить, как я наклонял и двигал весь шкаф, перед тем как открыть его. К тому же Карти-Тодд не взорвет бомбу, когда ящиком выше хранятся все столь драгоценные для него документы.
Вытер лоб тыльной стороной руки и поднялся на ноги. Нашел все то, ради чего пришел сюда, и даже сверх того, что ожидал. Все, за исключением одной вещи. Я оглядел кабинет. Она должна быть спрятана где-то здесь…
В углу, позади письменного стола, находилась дверь, которую я принял за дверь, ведущую в соседнюю комнату. Это был стенной шкаф. Потрогал ручку. Заперто.
Карти-Тодд не подозревал ни о чем. Он оставил ключ от шкафа на подносике вместе с карандашами и перьями. Я отпер. Дверь скрипнула на петлях, но я даже не услышал этого скрипа. Он был тут! Мистер Эйси Джонс! Костыли, прислоненные к стене. Гипсовый бандаж для ноги. Я взял его в руки и осмотрел. Стоило только натянуть бандаж на ногу, словно сапог, нечто вроде подтяжек поддерживало это сооружение на ноге, и на тебе — у вас сломанная лодыжка.
Эйси Джонс, громко восхваляющий Страховой Фонд.
Эйси Джонс — Карти-Тодд… Ну и актер!
Я не услышал, как он вошел.
Только я вернул все на место и начал запирать дверь, как краем глаза увидел входящего в комнату Карти-Тодда. Лицо его исказилось от ярости при виде меня.
— Всюду суете свой нос! — прохрипел он. — Когда герцог сказал, что отдал вам ключ… — Он умолк, не в силах продолжать от охватившего его бешенства. Голос его уже не был ни голосом Карти-Тодда, выпускника Итона, ни австралийца Эйси Джонса. Его немигающие за стеклами очков глазки готовы были испепелить меня. Нелепые белые ресницы, на которые обратил внимание Метью, придавали его лицу выражение фантастической жестокости. Я понимал, что меня не ждет ничего хорошего.
Он сунул руку в карман брюк и мгновенно вытащил нож. Щелчок. Я вдруг вспомнил о Руперте Тайдермене, валявшемся под железнодорожным откосом… Он захлопнул дверь ногой. Я пытался дотянуться до стола, схватить хоть что-нибудь: пресс-папье, телефон, что угодно, могущее послужить мне в качестве оружия или щита. Но я ничего не успел сделать… Он и не пытался пырнуть меня ножом. Он метнул его в меня.
Глава 14
Нож впился мне в спину, пониже левого плеча. Я пошатнулся и ударился лбом о край мраморной каминной доски. В глазах у меня потемнело. Падая, я протянул руку вперед, пытаясь удержаться, но встретил только пустоту камина, с грохотом рухнул туда головой вперед, на медные каминные приборы, и больше ничего не слышал…