Я повесил трубку. Я понял, что ответственность переложена на чужие плечи. Я представлял себе, как стынет на тарелке у сэра Кресвелла соус к его ростбифу, пока он заставляет гудеть телефонные провода.
Полицейский участок на пустой воскресной улице выглядел темным, пыльным и неприютным. Я вошел. За барьером стояли три стола, за одним из них молодой констебль уткнулся в воскресное приложение к какой-то газете. «Должно быть, детективом зачитался», — подумал я.
— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил он, поднимаясь.
— Есть тут еще кто-нибудь? — спросил я. — То есть я хотел сказать, старший чином. Речь идет об убийстве.
— Одну минуту, сэр. — Он вошел в дверь в глубине комнаты и, тут же вернувшись, сказал: — Пройдите, пожалуйста, сюда.
Он посторонился, пропуская меня, и закрыл за мной дверь.
Человек, вставший мне навстречу, был, пожалуй, малорослым для полицейского. Коренастый крепыш, лет под сорок. У него были темные волосы. Он выглядел скорее воином, чем мыслителем, но, как я впоследствии убедился, это было поверхностное впечатление. На его столе были разбросаны газеты и толстенные юридические справочники. В кабинете стояла духота от газовой грелки, пепельница была полна окурков. Он тоже проводил воскресенье за чтением, с пользой для дела.
— Добрый день. Я инспектор Лодж, — сказал он, показывая на стул против письменного стола. Он тоже сел и принялся складывать газеты в аккуратные стопки.
— Вы пришли по поводу убийства? — Мои слова, когда он повторил их, прозвучали очень глупо, но он говорил весьма деловым тоном.
— Дело идет о майоре Дэвидсоне, — начал я.
— Да, у нас есть рапорт об этом. Он умер в госпитале ночью после падения на скачках.
— Это падение было подстроено, — выпалил я.
Инспектор Лодж посмотрел на меня долгим взглядом, потом достал из ящика лист бумаги, отвинтил колпачок вечной ручки и написал, как я увидел, дату и час. Аккуратный человек.
— Я думаю, надо вернуться к началу, — сказал он.
— Ваше имя?
— Аллан Йорк.
— Возраст?
— Двадцать четыре года.
— Адрес.
Я назвал адрес, сказал, чья это квартира, и объяснил, что живу по большей части там.
— А вообще ваше местожительство?
— Южная Родезия, — ответил я. — Скотоводческая ферма близ деревни под названием Индума, около пятнадцати миль от Булавайо.
— Род занятий?
— Представляю отца в его лондонской конторе.
— А чем занимается ваш отец?
— Собственное дело. Торговая компания «Бэйли Йорк».
— Чем вы торгуете? — поинтересовался Лодж.
— Медь, свинец, скот. Чем попало и всем на свете. Вообще-то мы транспортная фирма.
Он записал все это быстрым, четким почерком.
— Ну, а теперь, — сказал он, положив перо, — выкладывайте, в чем дело.
— В чем дело, я не знаю, а произошло вот что…
Я рассказал ему все, что знал. Он слушал, не перебивая, потом спросил:
— Что же вас заставило думать, что это не обычное падение?
— Адмирал — самый надежный прыгун на свете. У него ноги гибкие, как кошачьи лапы. Он не делает ошибок в прыжке.
Но по его вежливо-удивленному выражению лица я понял, что он очень мало знает, если вообще знает что-нибудь, о скачках с препятствиями и, наверно, думает, что упасть может любая лошадь.
Я попытался еще раз убедить его.
— Адмирал блестяще берет препятствия. Он ни за что не упал бы вот так, этот забор — безделка для него, он сам рассчитывал темп, его никто не подгонял. Он отлично поднялся в воздух, я сам видел. Его падение было неестественным. Для меня оно выглядело так, словно что-то было подстроено, чтобы свалить его. Я подумал, что это, может быть, проволока. И я вернулся, чтобы найти ее, и нашел. Вот и все.
— Гм. А эта лошадь должна была выиграть скачку?
— Безусловно.
— А кто выиграл на самом деле?
— Я.
Лодж помолчал, покусывая кончик своей авторучки.
— Как принимают на работу служителей на скачках? Есть определенный порядок? — спросил он.
— Точно не знаю. Это народ случайный, их, кажется, берут на один раз, — сказал я.
— А для чего бы такой человек стал вредить майору Дэвидсону? — спросил он с наивным видом. Я пристально посмотрел на него.
— Что же, вы думаете, я все это сочинил? — спросил я.
— Да нет, — он вздохнул. — Этого я, поверьте, не думаю. Вероятно, следовало бы поставить вопрос так: трудно было бы кому-то, кто хотел повредить майору Дэвидсону, получить работу служителя на скачках?