Джеймс Бонд справился о г-не Кеннете Сноумене. Приятной наружности и хорошо одетый мужчина лет сорока отделился от группы людей, склонивших свои головы над чем-то в глубине комнаты, и подошел к Бонду.
Бонд спокойно представился:
— Я из Разведывательного управления. Мы можем поговорить? Может быть вы сперва проверите мои полномочия. Меня зовут Джеймс Бонд. Нр вам придется обратиться непосредственно к сэру Рональду Валленсу или его заместителю. Я непосредственно не служу в Скотланд-ярде. Что-то вроде сотрудничества с ними.
Умные наблюдательные глаза, казалось, даже не взглянули на него. Человек улыбнулся.
— Пройдем вниз. Поговорим с некоторыми американскими друзьями — в некотором роде наши корреспонденты. Из «Старой России» на Пятой авеню.
— Я знаю это место, — сказал Бонд. — Оно полно богато украшенных икон и всего прочего. Неподалеку от Пьера.
— Совершенно верно, — г-н Сноумен, казалось, проникся еще большим доверием. Он пошел вперед и вниз по узкой, застеленной толстым ковром, лестнице в просторную, сверкающую огнями выставочную комнату, которая вполне, очевидно, и была истинным хранилищем ценностей. Золото и алмазы, шлифованные драгоценные камни сверкали из ярко освещенных витрин, установленных вдоль стен.
— Присаживайтесь. Хотите сигарету?
Бонд закурил собственную.
— Я по поводу этого изделия Фаберже, которое пойдет у Сотсби завтра — я имею в виду этот «Изумрудный шар».
— А, понимаю, — четкая бровь г-на Сноумена напряженно нахмурилась. — Надеюсь, никаких затруднений?
— Нет, если говорить о ваших интересах. Но нас интересует сама распродажа. Мы знаем о владельце, мисс Фройденштейн. Мы думаем, что, может быть, предпринята попытка взвинтить цену искусственно. Нас интересует тот, с чьей подачи все это будет происходить, — полагая, так сказать, что ваша фирма будет играть ведущую роль.
— Так, это верно, — сказал Сноумен с налетом осторожной откровенности. — Мы, конечно, собираемся заполучить его. Но вещь будет продана за огромную сумму. Между нами, мы уверены, что два известных дельца сделают попытку, а возможно и Метрополитен. Но вас интересует какой-то сомнительный субъект? Если так, можете не беспокоиться. Это не их класс.
Бонд ответил:
— Нет, мы не гоняемся за такими лицами.
Он не знал, как далеко он может зайти с этим человеком. Люди очень заботятся о сохранении секретов собственного бизнеса, но это не значит, что они будут проявлять осторожность по части ваших.
Бонд посмотрел г-ну Сноумену многозначительно в глаза.
— Вы сможете оказать мне помощь?
— Конечно. Если вы скажете мне, как я могу это сделать. — Он покачал рукой в воздухе. — Если вас беспокоит, чтобы все оставалось в тайне, можете не тревожиться. Ювелиры привыкли к тайнам. Скотланд-ярд даст, вероятно, моей фирме наилучшую рекомендацию в этом отношении. Небо знает, сколько у нас с ними было дел за многие годы.
— А если я скажу вам, что я из Министерства обороны?
— Все то же самое, — сказал г-н Сноумен. — Вы, естественно, можете вполне положиться на нашу осторожность!
Бонд принял решение:
— Хорошо. Все это подпадает под действие Закона об официальных секретных, чтобы вы знали. Мы подозреваем, что тот, кто будет выполнять роль темной лошади, это, к вашему сведению, будет советский агент. Моя задача заключается в том, чтобы установить его личность. Боюсь, что больше ничего не могу сообщить. Но вам ничего больше и не нужно знать. Все, что я хочу, это пойти с вами на аукцион завтра вечером, чтобы вы помогли мне выследить этого человека. Медалей, я полагаю, не будет, но мы будем чрезвычайно благодарны.
Глаза г-на Кеннета Сноумена засверкали от возбуждения.
— Конечно, будем очень рады оказать вам любую помощь. Но… — на лице промелькнуло сомнение. — Вы знаете, все дело обстоит не так просто. Питер Вильсон, глава фирмы Сотсби, который будет вести распродажу, будет единственным человеком, который может знать об этом наверняка, если клиент пожелает остаться в тайне. Имеется дюжина способов участвовать в аукционе, не подавая никаких заметных сигналов. Но если этот человек обговорит свой метод, свой секретный код, так сказать, с г-ном Питером Вильсоном до распродажи, Питер и не подумает выдавать этот код кому-либо. Это значило бы раскрыть игру участника — дать знать, до какого предела он идет. А это одна из самых сокровенных тайн, как вы можете судить, в залах аукциона. И тысячу раз вам будет отказ, если вы придете со мной. Я, вероятно, буду определять эту гонку на аукционе.