Джеймс Бонд вернулся к каталогу. Он нашел описание. Большими буквами и высокопарным, витиевато-слащавым стилем извещалось:
ЗЕМНОЙ ШАР
СООРУЖЕН В 1917 ГОДУ КАРЛОМ ФАБЕРЖЕ
ДЛЯ РУССКОГО ДЖЕНТЛЬМЕНА,
А НЫНЕ СОБСТВЕННОСТЬ ЕГО ВНУЧКИ ПОД № 42
ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОБСТОЯТЕЛЬНАЯ РАБОТА,
ЗЕМНОЙ ШАР ФАБЕРЖЕ
Шар, вырезанный из необычно крупного, добытого в Сибири, куска изумрудной породы, весящий примерно тысячу триста каратов высшего качества по цвету и прозрачности, изображает земную сферу, установленную на тонкой работы изящной ажурной скале, украшенной золотой гравировкой и усеянной обильно розовыми бриллиантами и изумрудами яркого оттенка, и являющейся основанием для настольных часов.
Идея создания этого замечательного произведения пришла Фаберже еще за пятнадцать лет до ее завершения, о чем свидетельствует миниатюрный земной глобус, который входит в королевскую коллекцию в Сандринхэме (См. лист 280 в «Искусство Карла Фаберже», А. Кеннет Сноумен.).
После краткого и выискивающего взгляда в зал г-н Вильсон мягко ударил своим молотком:
— Номер 42, произведение искусства, исполненное Карлом Фаберже. — Последовала пауза. — Двадцать тысяч фунтов цена.
Г-н Сноумен шепнул Бонду:
— Это значит, что у него уже есть, кто дает пятьдесят. Это чтобы просто раскрутить все.
Каталоги шелестели.
— И тридцать, сорок, пятьдесят тысяч, мне предложено. И шестьдесят, и семьдесят, и восемьдесят тысяч. И девяносто.
Следует пауза, а затем:
— Сто тысяч фунтов предложено.
В зале послышался шум аплодисментов.
Камеры повернулись к молодому человеку, одному из трех, кто находился на приподнятой платформе слева от аукционера. Он тихо говорил по телефону. Г-н Сноумен прокомментировал:
— Это один из молодых людей Сотсби. У него прямая линия с Америкой. Мне кажется, это уже Метрополитен вступает в торг, но, впрочем, это может быть кто угодно. Вот теперь мое время приступать к работе.
Г-н Сноумен поднял свой скрученный каталог.
— Плюс десять, — произнес аукционер. Человек продолжал говорить по телефону, но кивнул головой.
— И двадцать.
Снова жест Сноумена.
— И тридцать.
Человек у телефона, казалось, заговорил еще быстрее в трубку — сообщая, по-видимому, насколько может подскочить цена. Он слегка качнул головой в сторону аукционера, и Питер Вильсон, отвернувшись от него, оглядел зал.
— Предложена одна сотня и тридцать тысяч фунтов, — повторил он спокойно.
Г-н Сноумен тихо сказал Бонду:
— Теперь вы смотрите в оба, Америка, кажется, выбыла. Настало время вашему субъекту загонять меня.
Джеймс Бонд оставил свое кресло и встал среди группы репортеров в левом углу от кафедры. Глаза Питера Вильсона были устремлены в дальний правый угол зала. Бонд не заметил никаких движений, но аукционер возвестил:
— Плюс сорок тысяч фунтов. — Он посмотрел на г-на Сноумена. После длительной паузы г-н Сноумен поднял пять пальцев. Бонд догадался, что это было частью его игры на подогревание страстей. Он давал понять, что отступает, что подходит к своему пределу.
— Одна сотня и сорок пять тысяч, — снова испытующий взгляд в глубину зала. Снова никакого движения. Но опять состоялся обмен сигналами.
— Одна сотня и сто пятьдесят тысяч фунтов.
Последовал гул комментариев и некоторые отрывочные хлопки. На этот раз г-н Сноумен реагировал еще замедленнее, и аукционер дважды повторил последнюю цифру. Наконец, он в упор взглянул на г-на Сноумена:
— Ваше слово, сэр.
Наконец г-н Сноумен поднял пять пальцев.
— Одна сотня и пятьдесят пять тысяч фунтов.
У Джеймса Бонда спина покрылась потом. Он абсолютно ничего не имел, а торг уже должен заканчиваться. Аукционер повторил цифру.
И теперь произошло едва заметное шевеление. В задней части зала коренастый человек в темном костюме привстал и тихо снял темные очки. У него было обычное простое лицо, которое могло принадлежать управляющему банком, работнику страховой компании Ллойда или доктору; Это должно быть был заранее условленный сигнал. До тех пор, пока на нем были черные очки, аукционер поднимал ставку десятками тысяч. Когда он их снял, это означало, что он выходит из игры.
Бонд быстро взглянул в сторону группы корреспондентов. Все в порядке, фотограф из МИ-5 был на своем месте. Он так же засек движение. Он поднял небрежно камеру, последовала быстрая вспышка. Бонд вернулся на свое место и прошептал г-ну Сноумену: