Царь. Подавай!
Солдат. Ну, царю на парад, а мне в поход пора!.. Что это он тут сказал? Про какое-такое горе-злосчастье?
Горе. Это он про меня, служивый!
Солдат. А ты кто же будешь?
Горе (показываясь). Я — твое Горе-Злосчастье.
Солдат. Мое горе-злосчастье? Да откуда же ты взялось?
Горе. А меня царь в придачу тебе дал. К табакерочке.
Солдат. Вот оно что!.. Ай да царь! Пожаловал за беспорочную службу.
Горе. Теперь я за тобою повсюду ходить буду.
Солдат. Ну и ходи себе. Только есть-пить не проси. У меня жизнь походная. О тебе заботиться не стану.
Горе. А что же ты не печалишься?
Солдат. А чего мне печалиться?
Горе. Ну, что с горем связался.
Солдат. Эка невидаль! Не я первый, не я последний. Да мне в походе о тебе и думать недосуг будет. Как говорится, лихо дело — полы шинели подоткнуть, а там — пошел!
Горе (беспокойно). А ты когда ж это в поход собираешься?
Солдат. Ты что же, не слышала! Три королевства нам войну объявили. Вот бляху да пуговицы вычищу и пойду.
Горе. Не смей, солдат, в поход ходить! Я люблю дома жить, на печи сидеть да охать.
Солдат. Ничего, со мной ко всему привыкнешь — и к холоду и к голоду… Знаешь небось: воевать — так не горевать, а горевать — так не воевать!
Горе. Ох, служивый, ты мне не товарищ! Так и быть, научу я тебя, как от меня отделаться. Хочешь?
Солдат. Как не хотеть! Хочу.
Горе (тихо). Ты меня кому-нибудь обманом навяжи — в придачу дай. Как царь тебе дал, так и ты…
Солдат. Ну вот еще! Стану я из-за тебя стараться, людей обманывать. (Усмехаясь.) Живи со мной, ты мне не мешаешь.
Горе. Служивый! Родименький! Отдай меня кому-нибудь — беспокойно мне у тебя будет!
Солдат. Ишь как солдатского житья испугалась! Нет уж, я тебя никому не отдам.
Горе. Солдат, голубчик, пожалей ты меня!
Солдат. Да я тебя не держу. Я только из-за тебя людей губить не хочу.
Горе. Худо тебе со мной будет, ой, худо! Вон гляди — у ружья твоего затвор уже сломался!
Солдат. Верно, сломался. Вот горе-то какое! Ну, да не беда, починить можно.
Горе. Тебе все не беда. А что, ежели тебя самого на войне искалечат руки-ноги оторвут? Тогда что?
Солдат. И без рук, без ног люди живут.
Горе. А ежели и без головы останешься?
Солдат. Ну, значит, голова болеть не будет.
Горе. У тебя все шутки да прибаутки на уме. Ой, погоди, скоро заплачешь!
Солдат. Это я-то заплачу? Ну, мы еще посмотрим, кто из нас раньше заплачет! (Открывает табакерку, нюхает и чихает несколько раз подряд.)
Горе. Вот ты уже и плачешь! Хе-хе! Гляди, слезы у тебя по щекам в три ручья текут. Со мной всякий заплачет — на то я и Горе-Злосчастье!
Солдат. Ой, не хвались! Не от тебя у меня слезы текут, а от табаку царского. Крепок больно. Заморский сорт. Коли бы ты его понюхала, так и у тебя бы небось слезы рекой потекли.
Горе. Нет, брат, я никогда не плачу. От меня плачут.
Солдат. Врешь, от этого табачку и тебя бы пробрало.
Горе. Ан нет! Ну, давай на спор. Открой свою коробочку.
Солдат. Так я тебе и открыл! Я небось за этот табачок платил пятачок, а ты даром нюхать хочешь.
Горе. Не смей, солдат, перечить мне! Уж если я чего захочу, так не отстану, покуда по-моему не будет. Комариком оборочусь, а в коробочку твою заберусь.
Солдат. Комариком?
Горе. Комариком.
Солдат. Заберешься?
Горе. Заберусь.
Солдат. Других обманывай, а я не поверю, покуда своими глазами не увижу.
Горе. Ну, смотри! Приоткрой крышку — только самую узенькую щелочку оставь.
Солдат. Ладно. Этакой довольно с тебя?
Горе. Еще чуток! Довольно. Ну, смотри! Раз!.. Два!.. Три!..
Солдат. Есть!
Солдат (захлопывая крышку.) Ну вот, теперь и сиди себе в табакерке, нюхай заморский табачок на здоровье! Что, чихаешь? На волю просишься? Нет уж, я тебя не выпущу. Дорого мне царский табак обошелся — нюхай теперь ты его. (Подносит табакерку к уху.) А? Что? Будь здорова! Чего? Еще раз будь здорова!.. Ну, на всякое чиханье не наздравствуешься! Спрячу-ка я табакерочку в карман и до тех пор не выну, пока домой из похода не ворочусь. Говорят, солдат чорта год со днем в тавлинке проносил. Да не солдат пардону запросил, а чорт…
Эх, жалко, с матушкой и Настей проститься не пришлось. Доведется ли свидеться? Матушка стара, немощна, а Настя не своей волей живет, своей судьбе не хозяйка. (Напевает что-то без слов, в лад музыке.) Ну, да авось — горе не беда! Живы будем — встретимся, а помрем — другим долго жить прикажем. Шагом марш! (Вскидывает ружье на плечо и запевает.)
Прощай, родимая сторона! (С песней уходит.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
картина первая
Настя
(поет)