ПЛЕННИК
Сторожат меня албанцы;
Я в цепях, но у окна
Зацветают померанцы:
Добрый знак — близка весна!
Дайте ей лишь укрепиться,
Обрасти густым ветвям,
И тропинкам позакрыться
Темной листвой по горам, —
Не сдержать меня железу!
Из темницы я уйду,
Через стену перелезу,
И в кустарник пропаду.
Пусть албанцы тут стреляют!
Посреди турецких сел
Скоро матери узнают,
Завопят, что Дим ушел!
ГАДАНИЕ
Египтянка, как царица,
Вся в червонцах, в жемчугах,
Сыплет зелья на жаровню
С заклинаньем на устах.
Перед ней, бела как мрамор,
Дева юная стоит...
Египтянка побледнела,
Смотрит в тьму и говорит:
«Вижу дикое поморье;
Слышу стук мечей стальных:
Бьется юноша-красавец.
Бьется против семерых.
Он упал, они бежали...
К синю морю он ползет...
Мимо идут бригантины,
Он им машет, он зовёт:
— «Передайте Казандони,
Что идет Вели-паша»,
Мимо идут бригантины,
Не внимая, не спеша...
Он исходит алой кровью,
Холодеет... лишь один
Томный взор следит за бегом
Уходящих бригантин...
А над ним уж реют чайки,
Всё-то ниже и смелей,
И не сводит взгляда ворон
С потухающих очей».
ЦАВЕЛИХА
С гор Али-паша на Сули
В нетерпеньи взоры мечет,
А над ним порхает птичка,
И кружится, и щебечет:
«Видно, это не Янина,
Где шумят твои фонтаны;
Не Превеза, где ты ставишь
Для своих албанцев станы.
Это Сули, город славный!
Нет ей равного на свете!
Здесь в рядах мужей воюют
Жены, девицы и дети!
И с ружьем в руке выводит
Всех Цавелиха их в поле —
На плечах с грудным младенцем
И с патронами в подоле!»
«ПОБЕДУ КЛЕФТЫ ПРАЗДНУЮТ, ПИРУЮТ КАПИТАНЫ...»
Победу клефты празднуют, пируют капитаны;
Разносит вина, яства им кудрявый, статный мальчик.
Наелися, напилися, метать пошли каменья,
А мальчик — что в сражении, что в играх всюду первый.
Да раз, как размахнулся он, — еще не бросил камня, —
Ан пуговицы лопнули, и петли оборвались,
И белая грудь девичья широко распахнулась.
Остолбенели молодцы, и смотрят капитаны, —
Не месяц ли, не молния ль блеснула перед ними...
Зарделася красавица, от гнева чуть не плачет.
«Чего глядите? — крикнула. — Три года были слепы!»
Свой фес и нож им бросила и скрылася из виду.
С тех пор пропал и слух о ней, в горах, у паликаров.
Но во святой обители, между белиц смиренных,
Смиренней всех их новая беличка появилась.
ПЛАЧ ПАРГИОТОВ
«Ты летишь к нам, птичка, из-за моря,
Расскажи мне, что в горах за грохот?
Точно стон весь день стоит над Паргой,
Приступили, что ли, турки снова?
Загорелся, что ли, бой смертельный?»
«Нет, не турки к Парге приступили,
И не бой смертельный загорелся;
Предана неверным наша Парга!
Паргу срыть велели христиане,
Христианских царств цари-владыки!
Паргиотов с родины погонят,
Как быков погонят, как баранов!
И пойдут они в чужую землю!
И отцов своих гроба покинут,
На позор покинут божьи храмы!..
Вьючат мулов, разоряют домы...
Жены косы рвут в печали лютой,
Старики рыдают злым рыданьем;
По церквам попы с великим плачем
Забирают утварь и иконы...
Видишь пламя: дым поднялся черный;
Раскрывали гробы, кости взяли,
Кости жгут, святые кости храбрых,
Что когда-то сами жгли визирей!
Дети жгут отцов и дедов кости,
Чтоб рукам неверных не достались!
Слышишь — стон сильней пошел и выше?
Голоса подымутся и стихнут...
Расстаются, камни обнимают,
Уходя, едят родную землю!..»
ДЕСПО
Сули пала, Кьяфа пала,
Всюду флаг турецкий вьется...
Только Деспо в черной башне
Заперлась и не сдается.
«Положи оружье, Деспо!
Вам ли спорить, глупым женам?
Выходи к паше рабою,
Выходи к нему с поклоном!»
«Не была рабою Деспо
И не будет вам рабою!»
И, схватив зажженный факел,
«Дети, — крикнула, — за мною!»