КУПАЛЬЩИЦЫ
(Мелодия с берегов Ганга)
Люблю тебя, месяц, когда озаряешь
Толпу шаловливых красавиц, идущих
С ночного купанья домой!
Прекрасен ты, воздух, неся издалека
С венков их роскошных волну аромата,
Их нам возвещая приход.
Прекрасно ты, море, когда твою свежесть
Я слышу у них на груди и ланитах,
И в черных, тяжелых косах...
ИЗ «КРЫМСКИХ СОНЕТОВ» МИЦКЕВИЧА
1
АККЕРМАНСКИЕ СТЕПИ
В простор зеленого вплываю океана;
Телега, как ладья в разливе светлых вод,
В волнах шумящих трав среди цветов плывет,
Минуя острова колючего бурьяна.
Темнеет: впереди — ни знака, ни кургана.
Вверяясь лишь звездам, я двигаюсь вперед...
Но что там? облако ль? денницы ли восход?
Там Днестр; блеснул маяк, лампада Аккермана.
Стой!.. Боже, журавлей на небе слышен лет,
А их — и сокола б не уловило око!
Былинку мотылек колеблет; вот ползет
Украдкой скользкий уж, шурша в траве высокой, —
Такая тишина, что зов с Литвы б далекой
Был слышен... Только нет, никто не позовет!
2
БАЙДАРСКАЯ ДОЛИНА
Скачу, как бешеный, на бешеном коне;
Долины, скалы, лес мелькают предо мною,
Сменяясь, как волна в потоке за волною...
Тем вихрем образов упиться — любо мне!
Но обессилел конь. На землю тихо льется
Таинственная мгла с темнеющих небес,
А пред усталыми очами всё несется
Тот вихорь образов — долины, скалы, лес.
Всё спит, не спится мне — и к морю я сбегаю;
Вот с шумом черный вал подходит, жадно я
К нему склоняюся и руки простираю...
Всплеснул, закрылся он; хаос повлек меня —
И я, как в бездне челн крутимый, ожидаю,
Что вкусит хоть на миг забвенья мысль моя.
3
АЛУШТА ДНЕМ
Пред солнцем гребень гор снимает свой покров,
Спешит свершить намаз свой нива золотая,
И шелохнулся лес, с кудрей своих роняя,
Как с ханских четок, дождь камней и жемчугов;
Долина вся в цветах. Над этими цветами
Рой пестрых бабочек — цветов летучих рой —
Что полог зыблется алмазными волнами;
А выше — саранча вздымает завес свой.
Над бездною морской стоит скала нагая.
Бурун к ногам ее летит и, раздробясь
И пеною, как тигр глазами, весь сверкая,
Уходит с мыслию нагрянуть в тот же час.
Но море синее спокойно — чайки реют,
Гуляют лебеди и корабли белеют.
РАЗРУШЕНИЕ ИЕРУСАЛИМА
Ущельем на гору мы шли в ту ночь, в оковах.
Уже багровый блеск на мутных облаках,
Крик пролетавших птиц и смех вождей суровых
Давно питали в нас зловещий, тайный страх.
Идем... И — ужас! — вдруг сверкнул огонь струею
На шлемах всадников, предшествовавших нам...
Пылал Ерусалим! Пылал священный храм,
И ветер пламя гнал по городу рекою...
И вопли наши вдруг в единый вопль слились...
«Ах, мщенья, мщения!..» Но дико загремели
Ручные кандалы... «О бог отцов! ужели
Ты медлишь! Ты молчишь!.. Восстань! Вооружись
В грома и молнии!..» Но всё кругом молчало...
С мечами наголо, на чуждом языке
Кричала римская когорта и скакала
Вкруг нас, упавших ниц в отчаянной тоске...
И повлекли нас прочь... И всё кругом молчало...
И бог безмолвствовал... И снова мы с холма
Спускаться стали в дол, где улегалась тьма,
А небо на нее багряный блеск роняло.
ВАЛКИРИИ
Высоко, безмолвно
Над полем кровавым
Сияет луна;
Весь берег — далёко
Оружьем и храбрых
Телами покрыт!
Герои! Им слава
И в людях, и в небе
Почет у богов!
Вон — тень пролетает
По долам, по скалам,
На блеске морском:
То, светлые, мчатся
Валкирии-девы
С эфирных высот!
Одежд их уж слышен
И крыл лебединых
По воздуху свист,
Доспехов бряцанье,
Мечей ударенье
По звонким щитам,
И радостный оклик,
И бурные песни
Неистовых дев:
«В Валгаллу! В Валгаллу!
Один-Вседержитель
Уж пир зачинал!
От струнного звона,
От трубного звука
Чертоги дрожат!