«ОСТАВЬ, ОСТАВЬ! НА ВДОХНОВЕННЫЙ...»
Оставь, оставь! На вдохновенный,
На образ Музы неземной
Венок и вянущий, и тленный
Не возлагай! У ней есть свой!
Ей — полной горних дум и грезы,
Уж в вечность глянувшей — нейдут
Все эти праздничные розы,
Как прах разбитых ею пут!
Ее венок — неосязаем!
Что за цветы в нем — мы не знаем,
Но не цветы они земли,
А разве — долов лучезарных,
Что нам сквозят в ночах полярных
В недосягаемой дали!
МОЕМУ ИЗДАТЕЛЮ
(А. Ф. Марксу)
Издатель добрый мой! Вот вам мои творенья!
Вы — друг испытанный, вам можно вверить их...
А всё в их авторе, в последний самый миг,
Такие ж всякий раз тревоги и сомненья...
Он — жил в самом себе; писал лишь для себя
Без всяких помыслов о славе в настоящем,
О славе в будущем... Лишь Красоту любя,
Искал лишь Вечное в явленье преходящем
Отшельник — что же он для света может дать!
К чему и выносить на рынок всенародный
Плод сокровенных дум, и настежь растворять
Святилище души очам толпы холодной...
АКВАРЕЛИ
АЙВАЗОВСКОМУ
Стиха не ценят моего
Ни даже четвертью червонца,
А ты даришь мне за него
Кусочек истинного солнца,
Кусочек солнца твоего!
Когда б стихи мои вливали
Такой же свет в сердца людей,
Как ты — в безбрежность этой дали
И здесь, вкруг этих кораблей
С их парусом, как жар горящим
Над зеркалом живых зыбей,
И в этом воздухе, дышащем
Так горячо и так легко
На всем пространстве необъятном, —
Как я ценил бы высоко,
Каким бы даром благодатным
Считал свой стих, гордился б им,
И мне бы пелось, вечно пелось,
Своим бы солнцем сердце грелось,
Как нынче греется твоим!
МЕРТВАЯ ЗЫБЬ
Буря промчалась, но грозно свинцовое море шумит.
Волны, как рать, уходящая с боя, не могут утихнуть
И в беспорядке бегут, обгоняя друг друга,
Хвастаясь друг перед другом трофеями битвы:
Клочьями синего неба,
Золотом и серебром отступающих туч,
Алой зари лоскутами.
«НАД НЕОБЪЯТНОЮ ПУСТЫНЕЙ ОКЕАНА...»
Над необъятною пустыней Океана
С кошницею цветов проносится Весна,
Роняя их на грудь угрюмого титана...
Увы, не для него, веселия полна,
Любовь и счастие несет с собой она!
Иные есть края, где горы и долины,
Иное царство есть, где ждет ее привет...
Трезубец опустив, он смотрит ей вослед...
Разгладились чела глубокие морщины, —
Она ж летит — что сон — вся красота и свет —
Нетерпеливый взор куда-то вдаль вперяя,
И бога мрачного как будто и не зная...
ДЕННИЦА
Луна — опальная с двором своим царица
Идет из терема прохладою дохнуть,
Но вот бежит Рассвет, царю готовя путь, —
Царица дрогнула... лишь светлая Денница,
Царевна юная, краса-отроковица,
Средь звезд бледнеющих, не меркнешь ты пред ним.
Что грозный царь тебе? Отринутая им,
Царица скорбная пусть ждет минуты сладкой
Супруга издали увидеть хоть украдкой,
И скрыться в терем свой, опять, к слезам своим...
Царевна ж юная — тебе какое дело!
Светясь веселием беспечных юных лет,
Идешь за матерью опальною вослед,
На грозного царя оглядываясь смело.
ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ
Всё готово. Мусикийский
Дан сигнал... Сердца дрожат...
По арене олимпийской
Колесниц помчался ряд...
Трепеща, народ и боги
Смотрят, сдерживая крик...
Шибче, кони быстроноги!
Шибче!.. близко... страшный миг!
Главк... Евмолп... опережают...
Не смотри на отсталых!
Эти... близко... подъезжают...
Ну — который же из них?
«Главк!» — кричат... И вон он, гордый,
Шагом едет взять трофей,
И в пыли чуть видны морды
Разозлившихся коней.
ЖАННА Д'АРК