258
См. Локк о правительстве, гл. VII, §90.
259
Там же, гл. XI, § 138—140138.
260
ОииП. СигНш, НЬ. VI, сар. 5.
261
ЗиеШ., А^иэ^сар. 33.
262
«Аеатш Е>ео егаНаБ, аио<1 пето т ука (спсп рсЯея!:».—Эспеса, ЕрЫ.,ХИ‘”
263
Не трудно было бы доказать, что самоубийство столь же мало возбраняется христианам, как и язычникам. Нет ни одного места в Священном Писании, которое запрещало бы его. Этот великий и непогрешимый канон веры и жизни, под контролем которого должны пребывать всякая философия и человеческое рассуждение, в данном отношении предоставил нас нашей естественной свободе. Правда, в Священном Писании говорится о покорности провидению, но это понимается только в смысле подчинения неизбежным бедствиям, а не тем, которые могут быть устранены посредством благоразумия и мужества. Заповедь не убий, очевидно, имеет в виду запрещение убивать других, на жизнь которых мы не имеем никакого права. Что эта заповедь подобно большинству заповедей Св. Писания должна быть согласована с разумом и здравым смыслом—это явствует из образа действия властей, которые карают преступников смертью, не придерживаясь буквы закона. Но если бы даже это предписание было совершенно ясно направлено против самоубийства, все же оно не имело бы ныне никакой силы, ибо закон Моисея отменен, за исключением того в нем, что установлено законом Природы. И мы уже пытались доказать, что самоубийство этим законом не возбраняется. Во всех случаях христиане и язычники находятся в равном положении; Катон и Брут, Аррия и Порция поступили как герои. Те, кто следует их примеру, должны удостоиться тех же похвал от потомства. Способность лишить себя жизни рассматривается Плинием как преимущество людей по сравнению даже с самим Божеством. «Deus non sibi potest mortem consciscere si velit, quod homini dedit optimum in tantis vitae poenis».— Lib. II, cap. 5159.
264
[Так расценивались ] убийства животных, но не убийства людей.
265
По этому поводу Уайтлок16 на с. 599 [своих мемуаров] рассказывает следующую историю: какие-то квакеры в Хасингтоне, что в Нортумберленде, пришли в воскресный день к проповеднику и повели с ним беседу; на квакеров напала толпа и чуть не убила одного или двух из них. Квакеры упали на колени и стали молить Бога простить не ведающих, что они творят, а затем, обернувшись к толпе, стали ей говорить о совершенном ею зле. В итоге жители деревни перессорились и исколотили друг друга еще сильнее, чем перед этим квакеров.
266
Этот софизм, заключающийся в том, что из-за злоупотребления какой-либо вещью выступают против ее употребления, является одним из самых грубых и в то же время самых распространенных, которые бытуют среди людей. История всех времен, и в особенности история периода, являющегося предметом нашего рассмотрения, дает нам примеры злоупотребления религией; и мы не упускали случая отметить их. Но тот, кто из этого сделал бы вывод о вреде религии вообще, судил бы весьма опрометчиво и ошибочно. Истинное назначение религии состоит в том, чтобы преобразовывать жизнь людей, очищать их сердца, добиваться выполнения ими всех моральных обязанностей и обеспечивать повиновение законам и гражданскому правителю. Когда религия преследует эти похвальные цели, ее действия, хотя и бесконечно ценные, являются тайными и безмолвными и редко привлекают внимание истории. Только тот ее незаконнорожденный вид, который разжигает раздоры, раздувает мятежи и толкает на бунт, открыто выступает на мировой арене и составляет великую силу революций и общественных потрясений. Поэтому у историка есть мало поводов к тому, чтобы упоминать о каком-либо ином виде религии; и он может сохранить самое высокое уважение к истинной набожности, даже если разоблачает все злоупотребления набожности ложной. Он может даже полагать, что у него нет лучшей возможности показать свою преданность первой, чем разоблачая последнюю и выявляя ее нелепости и вредную направленность.