Она пожала плечами.
— Джек Вильямс, вы сказали?
— Он самый!
— А, это тот человек, о котором в журналах говорят как о Джеке Кеннере. Разве он вернется?
— Конечно! И так как он знает кое-что о вашем прошлом, то могут быть неприятности, если он нас не застанет здесь!
Он сказал это тихо и выразительно, как ему казалось, но женщина, услышав, к его удивлению, не тотчас же ответила.
Во время наступившего после его слов молчания глубокое дыхание испанцев было слышно ясно. Мессенджер отлично знал, о чем сейчас размышляет испанка. Она задумчиво сидела на своем стуле, взвешивая тот риск, который последует после его смерти, и в то же время обдумывала возможность найти деньги без его помощи. Если бы он был на ее месте, он бы поступил, не колеблясь, более смело, и ни один человек с «Семирамиды» не прожил бы и часу. Но она женщина, а женщины более осторожны, чем смелы в каждом действии, в котором принимают участие. Наконец испанка заговорила, ее слова согласовались с его предположениями.
— Ну, это было умно с вашей стороны — послать американца в Ферроль. Мне с ним надо свести много счетов, но, мой друг, может быть, он уже на пути в Англию, арестованный полицией!
— Очень возможно, — возразил Мессенджер, тотчас понявший, в чем дело, — но он непременно передаст наши письма другим!
— А другие будут всем рассказывать, что вы на этом берегу с миллионом денег или около того, которые вы спасли от крушения, и вас надо спасти от меня! Какая умная мысль!
— Это неумно, — сказал Мессенджер, пожимая плечами, — но это наш последний шанс! Если мы погибнем, вы не получите ни шиллинга! Разве только…
— Что только?
— Если вы нам поможете! Я делаю вам такое предложение: я заплачу вам треть из всей суммы, спасенной от крушения, если вы дадите ваших людей в наше распоряжение на неделю и на какое-то время позволите нам остаться в этом доме. Пожалуйста, обдумайте это спокойно. Если мы будем устранены, может быть, вы и найдете золото, но, вернее всего, никогда не найдете его. Если же вам удастся это, наши друзья, узнав о нашей гибели, немедленно обнародуют все происшедшее, но больше всего будут говорить о вашем участии в этом деле. Обдумайте получше и вы убедитесь, что весь ваш интерес в том, чтобы войти в долю с нами!
— Это все очень хорошо! — воскликнула испанка. — Но есть в ваших доводах пробелы. Позвольте напомнить, что мы можем найти пропажу до восхода солнца. Думаете ли вы, что мы будем здесь сидеть беззаботно и ждать сколько вам угодно? Наверное, вы так не думаете, так как не настолько глупы.
— Имея вас соучастницей, — сказал Мессенджер, — я буду рисковать. В противном случае перевес на моей стороне, и тогда я могу посмеяться над вашими попытками!
Он становился смелее, чувствуя ее колебание, и видел, что она не собиралась звать своих соучастников. Но испанцы все еще стояли за решеткой, и при последних его словах он услышал их ропот. Что касается испанки, то ее спокойное настроение перешло в явный гнев.
— Я пока не стану смеяться над вами, — сказала она, — еще есть время для этого. На сегодня же покончим. Завтра я решу, что делать. Но не забудьте, что я предложила вам вашу жизнь и жизнь юноши.
— Или что и я требую жизни других! — сказал Мессенджер.
— Вы требуете? — ответила она. — Ха, ха, ха! Я принуждена буду проучить вас. За всю мою жизнь вы первый человек, который осмеливается спорить со мною в моем собственном доме!..
— Будем надеяться, что не я последний! — воскликнул Мессенджер, который видел, что он выиграл дело.
— Вы дерзкий, — сказала она вставая. — В следующий раз, когда мы встретимся, я приму меры, чтобы вы вели себя лучше!
Сказав это, она ударила по столу два раза веером и исчезла в стене, которая открылась от прикосновения ее руки. Она ушла в гневе, но ее угрозы нисколько не тронули Принца, и, к его бесконечному удовольствию, он предвидел минуту, когда конец торга вернет ему все, что вчера казалось потерянным. С помощью этой женщины он достигнет Южной Америки на глазах всех плавающих броненосцев, с ее же помощью избегнет и ареста.
Его размышления были прерваны внезапным появлением слуги, одетого во все черное, с серебряными пряжками на башмаках. Мессенджер не заметил, как он подошел, и, посмотрев на решетку, откуда несколько минут назад выглядывали испанцы, никого не увидел. Толпа янычар исчезла, как картины волшебного фонаря. В дальней комнате было темно, только один слуга терпеливо ждал его. Другой человек, может быть, подумал бы при таких обстоятельствах выбраться на свободу, но он был слишком умен. Мессенджер чувствовал, что много глаз наблюдают за ним.