Искусно обойдя вопрос, являются ли высокие резиновые сапоги обязательной частью туалета маленьких девочек, Гэбриел перешел к другому вопросу.
— Думаю, не заглянуть ли мне к миссис Маркл по пути в Лощину? — сказал он как бы невзначай, стараясь уловить выражение лица сестры, точнее, той его части, которая виднелась из-за большого ломтя хлеба.
— И меня возьми, Гэйб.
— Нет, — ответил Гэбриел. — Ты останешься дома и сделаешь генеральную уборку. Пока не кончишь, даже и не думай идти гулять. Кроме того, у меня с миссис Маркл будет деловой разговор.
— Ах, Гэйб! — воскликнула Олли, расцветая хитрейшей улыбкой, обильно приправленной жирным соусом.
— Интересно знать, чему ты так радуешься, Олли? — спросил Гэбриел строго и с достоинством.
— Постыдился бы, Гэйб!
На эту дерзость Гэбриел не счел нужным отвечать. Он поднялся, собрал рабочее снаряжение и надел старую шляпу. Дойдя до двери, он вдруг повернулся и подошел к сестре.
— Олли, — сказал он, беря ее ладонями за обе щечки, как делал это всегда, прощаясь с ней. — Если со мной что-нибудь стрясется, я хочу, чтобы ты знала, моя крошка, что я всегда старался, чтобы тебе было хорошо. Лишь бы тебе было хорошо!
Олли сразу решила, что Гэбриел надумал сегодня мыть золото в реке.
— Держись подальше от омута, Гэйб! — сказала она, и ее короткая верхняя губка чуть дрогнула.
— Да, омут хоть куда! — сказал Гэбриел. — Только ты не тревожься, — поспешно добавил он, поглядев на перепуганное личико сестры, — со мной ничего худого не приключится. До свидания.
Он ласково обнял ее. Олли погладила его по русым волосам, ловко расправила бороду и наново перевязала шейный платок.
— Что же ты не переменил рубашку, Гэйб? — сказала она. — Пойдешь к миссис Маркл в грязной рубашке! Погоди, Гэйб, я достану твою соломенную шляпу. Одну минутку!
Она побежала за занавеску. Но, когда вернулась, Гэбриела уже не было.
Ночью прошел дождь. Сейчас земля была свежа, как после только что выпавшей росы, а синева неба разукрашена бегущими облаками (это редкое зрелище доступно жителям Калифорнии лишь в период дождей). Гэбриел, обычно мало чувствительный к метеорологическим переменам, а равно и к красотам природы, сегодня не смог противостоять прелести раннего утра; по этой причине, мне кажется, он оказался более восприимчивым и к прелестям жизни вообще. Так оно и бывает: вы загляделись на деревце, потом на цветок, на солнечного зайчика — и вот, сами того не ведая, уже готовы капитулировать перед чарами прекрасного пола. Нет, держитесь жизненной прозы, в этом ваше спасение! Так, наслаждаясь красотами местной природы и предвкушая встречу с местной богиней, Гэбриел подошел к коттеджу миссис Маркл и тут же узрел в заставленном грязной посудой кухонном окне ее энергичную румяную физиономию.
В этот ответственный момент миссис Маркл допустила в своем поведении одну из тех нелогичностей, которые, вообще говоря, чаруют мужчин, но на некоторых представителей мужского пола оказывают противоположное действие. Обычно Гэбриел бывал робок с миссис Маркл; она же вела себя с ним естественно и сердечно. Сегодня, увидев, что Гэбриел идет к ней с приветливым видом, она почему-то решила встретить его в штыки. Для пользы других представительниц женского пола я приведу ее монолог дословно:
— Если вы пришли ко мне, Гэбриел Конрой, — заявила миссис Маркл, стирая мыльную пену со своих загорелых, но довольно красивых рук, — придется вам подойти прямо к лохани, потому что я мою посуду. Помню, Джо Маркл всегда твердил мне: «Когда ты занята делом, Сью, не разбрасывайся мыслями по сторонам». Ну-ка, Сол, притащи табуретку для Гэбриела, он у нас не частый гость, пусть присядет. Мы с тобой работящие женщины, Сол, у нас нет времени хворать, а мистер Конрой только к хворым и ходит!
Сколь ни был Гэбриел поражен насмешливым тоном миссис Маркл, он нашел в нем нечто для себя утешительное. «Олли ошиблась, — сказал он себе, — голова у этой женщины занята только посудой да заботами о постояльцах. А если так, если она не станет приставать ко мне и будет спокойно заниматься своим заведением, что ж, тогда и жениться не страшно. Но как проверить это? Бабы так ненадежны! Во всяком случае, Олли ошиблась».
Не ведая, к своему счастью, о стратегических планах, бродивших в голове молчащего Гэбриела, миссис Маркл продолжала свой монолог, не оставляя в то же время и мытья посуды и попеременно обдавая Гэбриела то мыльной пеной, то переливающим через край красноречием.
— Когда я говорю «работящие женщины», Сол, — сказала миссис Маркл, по-прежнему адресуясь к костлявой своей служанке, которая, стоя спиной к хозяйке, вытирала посуду, хихикала и глазела на Гэбриела, — когда я говорю «работящие женщины», я не забываю, конечно, о том, что бывают на свете мужчины, которые работают побольше нас с тобой и на таких, как мы, и глядеть не хотят.