Как и предполагал мистер Гемлин, Рамирес с неистовым воплем вскочил из-за стола. Тогда мистер Гемлин с пренебрежением, даже не глядя на Рамиреса, пододвинул ему его выигрыш. Не взяв денег, Рамирес кинулся к банкомету.
— Хотел меня оскорбить? А? Хотел обжулить? Хотел отнять мои деньги? — прохрипел он, размахивая одной рукой, а другой судорожно нащупывая что-то во внутреннем кармане сюртука.
Джек Гемлин пристально поглядел на Рамиреса своими черными глазами.
— Сядь, Джонни!
Взвинченный до предела треволнениями сегодняшнего дня, еще не остывший от вынашиваемых кровавых замыслов, Рамирес, получив это новое, нестерпимое оскорбление, готов был убить игрока. Возможно, с этим намерением он и кинулся к Гемлину. Возможно, он принял это решение в момент, когда тот осмелился его, Виктора Рамиреса, завтрашнего убийцу двух человек в Гнилой Лощине, публично назвать Джонни. Но, заглянув в глаза мистеру Гемлину, он передумал. Что именно он в них увидел, не берусь сказать. У Джека были выразительные глаза, большие, ясные, а также, как утверждали некоторые представительницы прекрасного пола, лукавые и нежные. Я, со своей стороны, могу лишь сообщить, что мистер Виктор Рамирес, не промолвив более ни слова, вернулся на свое место.
— Вы еще не знаете, что это за человек, — сказал мистер Гемлин, обращаясь к двум ближайшим соседям таким тоном, словно доверял им огромной важности тайну, но вместе с тем достаточно громко, чтобы его слышали все сидевшие за столом, включая и Рамиреса. — Вы не знаете, зато я знаю. Отчаяннейший мужчина, доложу я вам. — Мистер Гемлин лениво тасовал колоду. — Ваши ставки, джентльмены! У него скотоводческое ранчо в Сономе, а по соседству приватное кладбище, где он хоронит своих врагов. Кличка его — Желтый Ястреб Сономы. Сегодня он в скверном настроении. Возможно, прирезал кого-то и еще чует свежую кровь.
Мистер Рамирес криво усмехнулся и сделал вид, что его ничто на свете не интересует, кроме движений лопаточки мистера Гемлина.
— А до чего хитер наш Джонни! — продолжал мистер Гемлин, постучав колодой по столу. — Хитер и коварен! В особенности, когда преследует очередную жертву. Вот он сидит и смеется. Не хочет портить игру. Ведь отлично знает, джентльмены, что через пять минут вернется Джим и я буду свободен. Этого момента он и ждет. Вот почему смеется Желтый Ястреб Сономы. В кармане сюртука у него спрятан нож. Завернут в бумагу, чтобы, упаси Бог, не испачкать. Джонни аккуратен с оружием. На каждую жертву припасает новый нож.
Всячески показывая, что нисколько не обижен на шутки банкомета, Рамирес поднялся из-за стола и ссыпал в карман выигрыш. Мистер Гемлин делал вид, что не замечает его движений до того самого момента, когда Рамирес повернулся, чтобы уйти.
— Решил обождать меня на улице, — сообщил он слушателям. — Всего пять минут, Джонни! — крикнул он вслед удалявшемуся Рамиресу. — А если нет охоты ждать, то милости прошу на будущей неделе. Отель «Марисвилл», номер девяносто два, рядом с тем номером, Джонни, с тем самым номером!
Мистер Рамирес, вышедший из салуна «Аркада» на людную улицу, был настолько не похож на мистера Рамиреса, вошедшего в тот же салун двадцатью минутами ранее, что их можно было принять за двух разных людей. Дышал он ровнее, на впалых щеках играл прежний румянец, взгляд был уже не отрешенным и застывшим, но снова живым и беспокойным. Если не считать, что, выйдя из салуна, он ускорил шаг и раза два оглянулся, то можно было бы смело утверждать, что мистер Рамирес полностью переменился. И заметьте, не пролив ни капельки крови и не осуществив ни одного из своих мстительных замыслов. Поскольку я не ищу чести знать о мистере Рамиресе больше, чем он знает сам о себе, я не сумею объяснить то, чего не смог и он себе объяснить: по какой причине он переменился и почему вдруг охладел к взлелеянному плану мести. Быть может, если учесть, что ранее он разжигал свои инстинкты, не усматривая для них никакой преграды, а за последние двадцать минут получил некий мощный афронт, — психологическая загадка не окажется столь сложной. Могу лишь сообщить, что в половине седьмого мистер Рамирес пришел к выводу, что физическую расправу с неприятелем нельзя считать идеальным исходом, а в половине восьмого принял решение вообще не брать билета на пароход в Сакраменто. И тем не менее я утверждаю, что в продолжение шести часов мистер Рамирес был самым доподлинным убийцей, не менее кровавым, чем те, кто на деле совершил преступление, ибо случай не послал им мистера Гемлина, дабы пробудить в них природную трусость.