— А чего мне бояться? Покончим с этим, — сказал Хуан Сань. — Ну давай, ублюдок, свой вонючий чай.
Начальник стражи вспылил, но, повинуясь знаку судьи, подал обвиняемому чашку чая.
Хуан Сань залпом осушил ее, плюнул и заговорил:
— Хотите верьте, хотите нет, но если на свете и есть человек, которого всю жизнь преследуют неудачи, так это я. Человек с моими данными мог бы под конец жизни стать главарем разбойничьей шайки. И что же? Я один из лучших кулачных бойцов в Империи; у меня был учитель, знавший все тонкости этого дела. Но, к несчастью, у него была хорошенькая дочь. Я любил ее, а она меня — нет. Вот чего в женщинах не терплю! Я взял ее, дуру, силой, правда, потом мне пришлось отправиться в бега.
Как-то раз встретил я на дороге купца. Клянусь, он выглядел как сам бог Благополучия. Я разок ударил его, ну просто чтобы он был посговорчивее. Конечно же, этот поганец просто должен был помереть на месте! И что же я нашел у него за поясом? Ничего, кроме кучи никому не нужных долговых расписок. И так всегда.
Хуан Сань вытер кровь, выступившую в уголках рта, и продолжал:
— Неделю назад или около того я проходил по улочке в юго-западном квартале, поджидая загулявшего прохожего, который не посмел бы отказать мне в милостыне. Вдруг какая-то фигура проскользнула и скрылась в маленьком переулке. Я подумал, что это вор, и последовал за ним, чтобы попросить со мной поделиться. Но когда я зашел в переулок, его уже не было, кругом — тишина и мрак.
Через несколько дней — вы говорите, это было шестнадцатого, значит, шестнадцатого — я снова оказался в том же месте и подумал, что можно еще раз заглянуть в тот переулок. Там никого не было, но я увидел длинную веревку из хорошей ткани, она свешивалась из окна наверху. Я подумал, что это выстиранное белье, которое забыли убрать на ночь. Я и пошел туда, чтобы хоть чем-то разжиться.
Прижавшись к стене, я слегка потянул белье, чтобы оно упало вниз. Вдруг окно наверху распахнулось, я услышал приятный женский голос и заметил, что веревка медленно поднимается. Я сразу догадался, что она ждет тайного любовника, и подумал: вот случай украсть все, что под руку попадется, ведь девчонка не поднимет тревогу. Я ухватился за веревку и дотянулся до оконной рамы. Вскоре я уже стоял в комнате, а она все тянула веревку.
Хуан Сань скосил глаза и продолжил:
— Она оказалась молодой привлекательной девчонкой, что было нетрудно заметить, поскольку на ней, так сказать, ничего не было. Упускать такой случай — это не по мне, и я зажал ей рот ладонью и прошептал: «Только тихо! Закрой глаза и представь, что я и есть тот, кого ты ждала». Однако она сопротивлялась, как львица, и я не сразу добился своего. Даже когда все было кончено, она не утихла. Она рванулась к дверям и начала кричать. Пришлось задушить ее на месте.
Я оставил веревку в комнате, чтобы ее любовник не смог влезть, а потом перерыл всю комнату в поисках денег. Будто забыл, что мне всегда не везет. Я и медяка не нашел, только эти проклятые шпильки.
А теперь я поставлю отпечаток пальца на клочке бумаги, над которым потеет ваш писака. Слышать больше не желаю про эту историю! Имя девчонки поставьте какое хотите. Верните меня в тюрьму. У меня спина болит.
— Закон, — холодным тоном произнес судья, — гласит, что, прежде чем преступник поставит отпечаток пальца, ему должны быть зачтены показания.
Он приказал старшему писцу прочитать вслух признание Хуан Саня. Когда Хуан Сань неохотно признал, что запись верна, бумагу положили перед ним, и он приложил к ней вымазанный тушью палец.
Судья торжественно произнес:
— Хуан Сань, объявляю тебя виновным в двойном преступлении — изнасиловании и убийстве. Смягчающих обстоятельств нет, напротив, убийство совершено с особой жестокостью. Поэтому считаю своим долгом предупредить тебя, что высшие инстанции, вероятно, приговорят тебя к высшей мере наказания в одной из наиболее суровых форм.
Он дал знак стражникам, и Хуан Саня увели в его камеру.
Судья Ди опять вызвал мясника Сяо.
— Несколько дней назад, — сказал судья, — я обещал, что убийца вашей дочери предстанет перед судом. Сейчас вы слышали его признание.
Действительно, страшное проклятие наложило Небо на эти шпильки. Ваша бедная дочь была изнасилована и убита подлым негодяем, который даже не знал ее имени. Можете оставить шпильки здесь. Ювелир взвесит их, и суд выплатит вам их стоимость серебром.
Поскольку у этого подонка нет ни гроша, мы не можем выплатить вам «деньги за кровь». Однако сейчас вы узнаете о моих распоряжениях по компенсации вашей потери.