Мясник Сяо рассыпался в благодарностях, но судья остановил его и велел подняться с колен. Затем он приказал начальнику стражи привести сюцая Вана.
Судья внимательно присмотрелся к узнику и заметил, что снятие подозрения в двойном преступлении нисколько не уменьшило горя сюцая. Напротив, признание Хуан Саня глубоко его потрясло, по щекам его бежали слезы.
— Сюцай Ван, — сурово произнес судья, — я мог бы жестоко наказать тебя за совращение дочери мясника Сяо. Но ты уже получил тридцать ударов, и поскольку я верю твоим словам о большой любви к потерпевшей, то полагаю, что память об этой трагедии будет гораздо более тяжелым наказанием, чем то, к чему может приговорить суд.
Но чтобы смягчить боль утраты, семья убитой должна получить какую-то компенсацию. Поэтому я постановляю, что ты женишься на Чистой Яшме посмертно и она будет твоей первой женой. Суд предоставит тебе достойный свадебный подарок, и церемония будет соблюдена, место невесты займет поминальная табличка. Когда сдашь экзамены, возместишь долг суду, выплачивая каждый месяц определенную сумму. Ты будешь также обязан ежемесячно платить мяснику Сяо столько, сколько я определю сам, исходя из размеров твоего жалованья, пока эта сумма не достигнет пятисот лянов серебра.
Со временем, когда ты выплатишь эти два долга, тебе будет позволено взять вторую жену. Но никогда ни ей, ни какой-либо другой наложнице не будет разрешено занять место Чистой Яшмы, которая будет считаться твоей первой госпожой до конца твоих дней. Мясник Сяо — честный человек, чти его и его жену, служи им как почтительный сын. Они же со своей стороны простят тебя и будут во всем опорой, заменив тебе ушедших родителей. А теперь ступай и продолжай усердно учиться!
Сюцай Ван, всхлипывая, несколько раз ударился головой об пол. Рядом с ним склонился мясник Сяо и поблагодарил судью за мудрые решения, восстанавливающие честь его семьи.
Когда они встали, советник Хун наклонился к судье и прошептал ему что-то на ухо. Судья усмехнулся и сказал:
— Сюцай Ван, прежде чем ты уйдешь, я хотел бы уточнить одну незначительную деталь. Твое заявление о том, как и где ты провел ночь с шестнадцатого на семнадцатое, абсолютно верно, кроме одной ошибки.
Когда я впервые читал запись, мне показалось абсолютно неправдоподобным, что колючий куст мог так глубоко поцарапать тебя. Когда в неясном утреннем свете ты увидел груды кирпичей и молодую траву, то, естественно, подумал, что оказался среди развалин старого особняка. На самом же деле ты забрел на участок, где строился новый дом. Каменщики оставили груды кирпичей для внешних стен и готовились возводить из гипса внутренние, установив, как обычно и делается, каркас для гипса из тонких бамбуковых колышков. Ты, наверное, упал, задев за их острые края, которые оставляют именно такие царапины. Если хочешь, можешь поискать такой участок по соседству с трактиром «На любой вкус». Не сомневаюсь, что ты найдешь место, где провел ту роковую ночь. А теперь можешь идти.
Затем судья Ди поднялся и вместе со своими помощниками спустился с помоста. Когда он проходил за ширму, отделявшую зал от кабинета, из толпы донеслись восхищенные голоса.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Судья Ди излагает историю
давней вражды и расставляет
ловушку для убийцы
До полудня судья Ди составлял подробный доклад в высшие инстанции об убийстве на улице Полумесяца, в котором предлагал применить к преступнику высшую меру наказания. Так как все смертные приговоры утверждал Император, до возможной казни Хуан Саня оставались еще недели.
На дневном заседании судья разбирал текущие вопросы уездного управления. После этого он пообедал у себя в комнате.
Вернувшись в кабинет, он вызвал советника Хуна, Дао Ганя, Ма Жуна и Цзяо Тая. Когда они почтительно поприветствовали судью, он сказал им:
— Сегодня вы услышите все по делу Лян против Линь. Принесите свежий чай и усаживайтесь поудобнее! Это долгая история!
Помощники судьи заняли места перед столом. Пока они потягивали чай, судья развернул свитки, переданные госпожой Лян. Разложив бумаги по порядку, он придавил их прессами и откинулся на спинку стула.
— Вы услышите, — начал он, — длинное повествование о злодейских убийствах и беззастенчивом насилии и, возможно, будете недоумевать, как Всевидящее Небо могло допустить такие вопиющие несправедливости. Я, к примеру, не припомню более поразительных свидетельств.