Перспектива сидеть на официальном приеме не очень-то привлекала судью Ди, но, будучи наместником уезда, к которому принадлежал монастырь, он не мог отказаться.
— С превеликим удовольствием принимаю ваше предложение! — бодро ответил он. Оба поднялись.
Когда они вышли из приемных покоев, настоятель быстро окинул взглядом полутемный коридор. Похоже, он испытал облегчение, что там было пусто.
Он учтиво подвел судью Ди к высокой двойной двери.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В зале внушительных размеров их встретили оглушительные звуки гонгов, цимбал и пронзительные голоса каких-то струнных. Оркестр монахов располагался на небольшом возвышении слева. Почерневший от времени потолок поддерживали высокие массивные колонны, между которыми и сидело более сотни монахов. Свет десятков больших бумажных фонарей освещал желтые облачения братии.
Монахи поднялись и застыли в немом почтении, пока настоятель вел судью Ди по свободному проходу в центре зала к помосту, что находился рядом со сценой. Настоятель занял высокое резное кресло из эбенового дерева и пригласил гостя сесть по правую руку от себя. Кресло слева оставалось свободным.
Низкорослый староста выступил вперед и доложил настоятелю, что наставник Сунь пока отсутствует, но скоро должен вернуться. Настоятель понимающе кивнул и приказал подать фрукты и легкие закуски.
Судья Ди с любопытством смотрел на освещенную красными фонарями сцену, в центре которой возвышался высокий трон из позолоченного дерева. Прекрасная женщина в чем-то красном и зеленом, блистающем золотой отделкой, восседала на троне. Ее высокая прическа была богато украшена бумажными цветами, а в сложенных руках она держала нефритовый скипетр. Очевидно, она изображала даосскую богиню Сиванму, правительницу Рая, который, по поверьям, находится на Западе.
Семь мужчин и одна женщина в блиставших великолепием длинных одеждах из расшитого шелка в такт монотонной музыке исполняли перед правительницей медленный танец. Танцующие олицетворяли собой Восемь Бессмертных даосского пантеона, воздающих почести своей госпоже.
— Эти две женщины, что участвуют в представлении, монахини? — поинтересовался судья Ди.
— Нет, — ответил настоятель. — Богиня Сиванму — актриса из труппы Куаня; кажется, ее имя Дин. В интерлюдии она довольно ловко исполняла акробатический танец и жонглировала чашками и блюдцами. А Фея Цветов — жена Куаня.
Некоторое время судья наблюдал за представлением, и оно показалось ему довольно скучным. Он решил, что, возможно, он просто не в настроении: голова раскалывалась, руки и ноги были холодны как лед. Он взглянул на ложу напротив. Она была огорожена решетчатыми ширмами, чтобы остальные не могли видеть сидевших там двух женщин. Одна из них, величественная, густо напомаженная, была в роскошном темном платье из камки. Другая — юная девушка — тоже была в черном, но без малейших следов косметики — густобровая, с красивым, правильных черт лицом. Обе женщины с нескрываемым интересом наблюдали за происходящим на сцене. Настоятель, поймав взгляд судьи, заметил;
— Это и есть госпожа Бао и ее дочь Белая Роза.
Судья Ди с облегчением отметил, что Восемь Бессмертных спускаются со сцены, за ними последовала правительница, поддерживаемая двумя послушницами, одетыми, как ее придворные слуги. Громкий удар большого бронзового гонга, завершивший мелодию, еще долго не смолкал. Одобрительный шепот пронесся по рядам зрителей-монахов. Судья Ди опять чихнул — откуда-то препротивно дуло.
— Великолепное представление! — заметил он настоятелю. Краем глаза он отметил, что на помост, где они восседали, поднимается Дао Гань. Подойдя к судье, помощник встал за его спиной и прошептал:
— Староста был занят, но мне удалось поговорить с казначеем. Он клянется, что плана этого монастыря не существует.