Я прошу в виде награды свободу на 24 часа, я вернусь либо вместе с Флоранс и обеляющими меня доказательствами, либо без нее — с тем, чтобы оставаться вашим узником навсегда.
На этот раз Баланглэ засомневался.
— В конце концов, — обратился он к префекту, — нам важно как можно скорее ликвидировать это скверное дело Морнингтона. И этот путь, может, самый правильный…
— Я покончу с ним сегодня же, — отозвался дон Луис.
— Возможно! Ведь наши люди идут по пятам.
— Да, но им надо в каждом городе, в каждой деревне, у каждого встречного справляться, не свернул ли автомобиль в сторону, и они теряют время. Я же пойду прямо к цели.
— Но каким образом?
— Это моя тайна, господин Председатель. Я прошу вас только уполномочить господина префекта снять все запреты и отменить все распоряжения, которые могли бы помешать мне провести мой план.
— Согласен. Помимо этого вам нужно…
— Вот эту карту Франции и два браунинга.
— Господин префект снабдит вас ими, а деньги…
Дон Луис поднял левую ногу и повернул свой каблук. Из-за толстой двойной подошвы выдвинулся маленький ящичек, в котором лежали две пачки банковских билетов, а также несколько крошечных предметов; буравчик, пружина для часов, пилюли.
— Все что нужно, чтобы бежать, чтобы жить и чтобы умереть. Господин Председатель, разрешите откланяться.
В вестибюле Демальон приказал полицейским отпустить арестованного.
— Господин префект, — обратился к нему дон Луис, — сообщил ли вам Вебер какие-нибудь сведения об автомобиле бандита?
— Автомобиль «Комета» желто-оранжевого цвета. Шофер сидит слева. Он в серой холщевой с кожаным козырьком фуражке.
Итак, то, что казалось невозможным, осуществилось: он, Луис, был свободен.
Он сел вместе с префектом в его автомобиль.
— Исси-Ле-Мулино, — крикнул он шоферу. — Десятой скоростью!
Автомобиль пролетел Пасси, мост через Сену и остановился у аэродрома. Ни один самолет не вылетел, так как было довольно ветрено.
Дон Луис бросился к ангарам. Над воротами каждого из них было написано имя пилота.
— Даван! — прошептал он. — Вот, кто мне нужен!
Ангар был открыт. Маленький полный человек с большим красным лицом, попыхивая папироской, стоял, а несколько механиков работали у одного из монопланов. Человек этот был знаменитый авиатор Даван.
Дон Луис отвел его в сторону и, зная, с кем имеет дело, повел речь так, чтобы сразу заинтересовать.
— Месье, — начал он, развертывая карту Франции, — мне надо нагнать человека, увезшего в автомобиле женщину, которую я люблю, и направляющегося в Нант. Он выехал из Парижа в полночь. Сейчас девять часов утра. Если допустить, что автомобиль, простое такси, делает в среднем, считая остановки, по тридцать километров в час… он к полудню должен пройти около трехсот шестидесяти километров, то есть находится между Анжером и Нантом — в этом месте…
— У Пон-де-Дрие, — подтвердил внимательно слушавший Даван.
— Прекрасно. Теперь предположим, что из Исси-Ле-Мулино в девять часов утра отправляется аэроплан, делающий по сто двадцать километров в час, — он через три часа будет у Пон-де-Дрие, как раз к полудню, когда там должен пройти автомобиль… Не так ли?
— Совершенно согласен с вами.
— Значит, все в порядке, ваш аппарат может взять пассажира?
— Если понадобится.
— В таком случае — в путь.
— Невозможно. У меня нет разрешения.
— Господин префект полиции возьмет на себя, на свою ответственность. Ваши условия?
— Это зависит от того, кто вы такой?
— Арсен Люпен.
— Ах, черт возьми, — воскликнул, озадаченный Даван.
— Арсен Люпен. Вы знаете из газет… Так вот Флоранс Девассер была похищена сегодня ночью… Я хочу спасти ее. Сколько возьмете?
— Ничего.
— Это слишком много.
— Возможно. Но это забавная история. Она послужит мне рекламой.
— Хорошо, но мне нужно, чтобы вы молчали до завтра. Я покупаю ваше молчание. Вот двадцать тысяч франков.
Спустя двадцать минут, дон Луис в специальном костюме — в шлеме авиатора и больших очках уселся позади Давана. Аэроплан поднялся на 800 с лишним метров, чтобы избежать воздушных течений, пролетел над Сеной и направился прямо на запад.
Версаль… Матон… Шартр…
Дон Луис еще ни разу не летал. Франция завоевала воздух, пока он сражался в пустынях Африки. Но он не испытывал наслаждения от того, что поднялся над землей. Он был слишком поглощен мыслью об автомобиле, который преследовал. Нервы у него были натянуты и возбуждены. Под шум мотора он среди мелькавших внизу предметов искал только одно.