— Несколько тысячных билетов, не более? И ты воображаешь, что я настолько наивен, что соглашусь… Ты ведь знаешь, что твой секрет нам почти известен.
— Да, кое-что вам известно, но главного вам не узнать никогда…
— Мы откроем и это.
— Никогда.
— Твоя смерть облегчит нам поиски.
— Моя смерть? Но через несколько часов, благодаря доносу полковника, вы будете выслежены и, быть может, схвачены, во всяком случае, будете лишены возможности производить какие-либо поиски… Таким образом, у вас имеется выбор: деньги, которые я вам предлагаю, или тюрьма.
— А если мы примем предложение, — осведомился Бурнеф, на которого, казалось, подействовал последний довод, — то когда ты нам заплатишь?
— Сейчас же.
— Сумма, стало быть, здесь?
— Да.
— Какая-нибудь мизерная?
— Гораздо большая, чем ты надеешься получить.
— Например?
— Четыре миллиона.
Глава 5
МУЖ И ЖЕНА
Сообщники переглянулись. Бурнеф, как бы не расслышав, подошел ближе.
— Сколько? — переспросил он.
— Четыре миллиона, — повторил Эссарец, — по миллиону на каждого из вас.
Цифра была так велика и так неожиданна, что негодяи насторожились, заподозрив какую-то ловушку.
Бурнеф не мог этого не заметить.
— Действительно, это превышает наши надежды. И я удивляюсь, как ты мог нам столько предложить?
— Но вас это удовлетворяет?
— Да, — откровенно признался Бурнеф.
— К несчастью, иначе я не могу поступить. Чтобы избегнуть смерти, я принужден буду раскрыть мой тайник, а в нем четыре пакета тысячных билетов.
Бурнеф все еще не мог опомниться.
— Но почему ты думаешь, что мы не попросим больше? — спросил он.
— То есть, кроме этого, еще и секрет? Да просто потому, что вы знаете: я предпочту умереть… Четыре миллиона — это максимум. Желаешь ты их? И в обмен я не требую никакого обещания, так как знаю, что раз ваши карманы будут наполнены, вы не затрудните себя лишним убийством, которое к тому же вас погубит.
Последний аргумент прозвучал довольно убедительно.
— Тайник в этой комнате?
— Да, между вторым и третьим окном за моим портретом.
Бурнеф поспешил снять портрет.
— Но тут ничего не видно, — сказал он.
— Отыщи квадрат посредине, там есть железная розетка и точно такие же четыре квадрата по углам, они сдвигаются вправо. На них надо поставить буквы условного слова. Теперь заперто на четыре буквы: Кора.
— Начало имени Коралия? — спросил Бурнеф.
— Нет, первые буквы священной книги Коран. Ты сделал?
— Да… А где ключ?
— Ключа не надо. На среднюю розетку поставь букву «Н», последнюю в слове… Вот так. Теперь тайник открыт. Опусти в него руку и достань четыре портфеля.
Бельваль ждал, что вот-вот произойдет нечто ужасное, что погубит Бурнефа и его сообщников, да и они, очевидно, ждали того же, так как были очень бледны.
Но вот Бурнеф достал пакет, в котором действительно оказалось четыре портфеля. Его колени и пальцы дрожали, пока он вынимал пачки билетов по тысяче франков.
Как только портфели опустели, его сообщники схватили деньги.
— Идемте скорее, идемте, — воскликнул один из них, не скрывая охватившего его волнения и страха, что Эссарец так просто их не отпустит. Он был убежден, что теперь-то и должно что-нибудь случиться.
Бельваль также нисколько в этом не сомневался. Отмщение Эссареца было близко, такой человек не расстанется легко с подобной суммой. С самого начала разыгравшейся драмы капитан не был так взволнован, как в эту минуту, и на лице Коралии он читал то же беспокойство.
Однако Бурнеф отчасти вернул себе хладнокровие и удержал товарищей.
— Без глупостей… С него, пожалуй, станется развязать себя и Симона и бежать за нами.
Эссарец рассмеялся:
— Глупцы! Вы пришли сюда, чтобы вырвать у меня тайну неизмеримой важности и удовольствовались такой мизерной суммой. Как ни говорите, но у полковника было куда больше мозгов, чем у вас всех…
Вместо ответа Бурнеф снова заткнул ему рот кляпом и оглушил ударом по голове.
— Таким образом наше отступление обеспечено, — объяснил он.
— А как же полковник? Мы оставим его здесь? — спросил один из негодяев.
— Почему бы нет? А впрочем… Не в наших интересах, чтобы на Эссареца падало подозрение. Сейчас для нас всех и для него самое главное скрыться… Пока это проклятое письмо полковника дойдет до префекта, будет, пожалуй, около полудня…
— Но что же тогда…
— Перенесем труп в автомобиль, а потом выбросим где-нибудь.