Сквозь напускную суровость дона Рамона просвечивали добродушие и недюжинный ум.
— Вы дон Рамон де Варгас?
— Да, сеньор! — ответил старик, притворяясь рассерженным и удивленным.
Тогда я отчеканил по-испански, чтобы поняли пеоны и пастухи.
— Я — офицер американской армии и прислан заключить с вами сделку на поставку быков для нашего интендантства. Могу предъявить приказ главнокомандующего, который…
— Нет у меня продажных быков, — гневно прервал меня дон Рамон, — и вообще я не желаю иметь дела с американцами!
— В таком случае, — возразил я, — мы вынуждены забрать быков без вашего согласия. Деньги вы в свое время получите, но скот я уведу немедленно: у меня есть на этот счет инструкция. Кроме того, пастухи ваши обязаны проводить гурт до лагерей.
По знаку моему рейнджеры с Холлингсвортом хлынули через внутренние ворота в большой крааль, оцепив насмерть перепуганных погонщиков — наших помощников в предстоящей работе.
— Я протестую против разбойного вторжения в мой дом! — крикнул старик Рамон, тряхнув серебряной гривой. — Это низость! Это вопиющее нарушение военных обычаев, недостойное цивилизованной армии! Я буду жаловаться моему и вашему правительству и добьюсь наказания виновных:
— Но вам заплатят, дон Рамон.
— Мне заплатят? Карамба! Кто заплатит? Грабители? Флибустьеры?
— Эй, вы, старый джентльмен, потише! — не вытерпел Уитлей, не посвященный в наш сговор и не на шутку задетый вызывающим поведением старика. — Рекомендую вам взвешивать каждое слово, когда обращаетесь к представителям американской армии, иначе вы можете лишиться более ценного блага, чем ваш рогатый скот! Не забывайте, с кем вы говорите!
— С кем? С разбойниками! — рявкнул дон Рамон, и в словах его прозвучало такое искреннее убеждение, что горячий лейтенант схватился бы за револьвер, если б я не шепнул ему на ухо двух слов.
— Ну его, старого мерзавца! — проворчал с отвращением лейтенант. — А я-то думал, что он говорит всерьез. Ничего, не смущайтесь, приятель! — обратился он к дону Рамону. — Главное, не беспокойтесь насчет долларов. Дядя Сэм — надежный и щедрый плательщик. На вашем месте я отдал бы всех быков на свете под расписку американского штаба. Итак, старина, хладнокровнее и бросьте ваши штучки.
Но Рамон де Варгас яростно задернул занавески и скрылся.
В течение всей этой сцены я с трудом сохранял серьезное выражение на лице, и мексиканец, как мне казалось, тоже. В глазах его то и дело вспыхивал лукавый огонек, и он напрягал всю силу воли, чтобы не расхохотаться.
Сбившись с роли, я рисковал только выговором по службе, а Рамон де Варгас — собственной шкурой. Вот почему он и провел комедию, как первоклассный актер.
Исчезая, старик бросил мне вполголоса: «До свиданья, капитан!» — и слова эти, которых никто, кроме меня, не слышал, прозвучали музыкой надежды.
Я вскочил на коня и отдал приказ сгонять быков мексиканца.
Глава VIII
ПАПЕЛЬЧИТО
Уитлей примкнул к рейнджерам, ворвавшимся в крааль; вскоре подобралась группа проводников для пятитысячного гурта, и оба лейтенанта с отрядом пастухов отправились в саванну, где паслись стада дона Рамона.
Судомойки жались в уголках патио, разглядывая американцев со страхом и любопытством.
Занавеси на галерее не шевелились.
«Отчего не выходит донья Варгас? — подумал я. — Может, она стесняется или не хочет меня видеть?»
Это не льстило моему самолюбию. Но теперь, когда во дворе не осталось посторонних, дон Рамон мог бы все-таки меня пригласить. Впрочем, он боится болтливых метисок. Ну что же, ничего не поделаешь: догоним отряд.
В самом дурном расположении духа я выехал из ворот крааля.
За гасиендой тянулась уже знакомая прерия. Откинувшись в седле, я любовался буйным оживлением великолепного степного пастбища.
Полудикие быки метались из стороны в сторону: пастухи вскакивали на быстроногих мустангов, шарфы их развевались по ветру, а гибкое лассо мелькали, как птицы.
Наши рейнджеры на своих менее поворотливых лошадях помогали им довольно неуклюже, уступая пастухам в сноровке. Уже уводили группами с трудом усмиренных и согнанных быков, степь оглашалась свирепым бычьим мычаньем вперемежку с гоготаньем солдат, которых забавляла своеобразная охота, и с пронзительными криками загонщиков и пеонов.
При других обстоятельствах этот грандиозный цирк доставил бы мне еще большее наслаждение, но сейчас мне было не до зрелищ.