Отделившейся пятерке было приказано скакать вокруг, не приближаясь к нам, время от времени стрелять по лошадям, всячески отвлекая наше внимание.
Остальные шесть гверильясов держались за пределами досягаемости. Они должны были ударить с противоположной стороны, осыпать нас градом пуль и, действуя уже наверняка, пустить в ход лассо.
Спутники мои справедливо боялись лассо: разрядив карабины, мы окажемся совершенно беззащитными. Пистолет рейнджеров не спасет нас от ременного аркана, которыми мексиканцы владеют, лучше, чем огнестрельным оружием.
Недолго пришлось нам размышлять и делиться своими опасениями: мексиканцы мчались мимо нас по кругу с быстротой молнии. Опытные, великолепные наездники!
Наше и без того трудное положение осложнялось, но мы и не думали сдаваться. Стоя друг к другу спиной, мы наблюдали за сектором круга, приходившегося на каждого из нас.
Пятеро всадников между тем маневрировали. Они описывали широкие концентрические круги.
Приближаясь к нам на выстрел, каждый разряжал карабин, затем, вернувшись к группе неподвижных товарищей, быстро обменивал его на заряженный и опять устремлялся к нам галопом.
При первом нападении почти все пули пронеслись у нас над головой. Мы слышали их свист. Одна задела лошадь Рубби, и бедное животное начало ржать и бешено биться. Это не представляло особой беды. Могло быть и хуже. Мы с тревогой глядели на возвращающихся всадников.
Пять гверильясов, носившихся кругом, были лучшими в мире ездоками. Более умелых или даже равных им нельзя было найти ни в Аравии, ни на ипподромах Лондона или Парижа. Эти люди проводят в седле буквально всю свою жизнь! Стреляя, они свисали с седла, прячась за телом лошади, так что виднелись ботфорты и шпора над деревянной лукой и пальцы, вцепившиеся в гриву над холкой коня. На мгновение показывалась голова и тотчас же исчезала в дыму. Только ружейное дуло сверкало. Линия полета пули показывала, что враг целится поверх шеи скачущей лошади.
Трапперы были превосходными стрелками. И у меня была меткая рука. Но легче попасть в птицу на лету. Лошади мексиканцев были сравнительно доступной мишенью, но ради них не стоило тратить заряда. Трудно стоять под выстрелами, не отвечая на пули. Спутники мои скрежетали зубами от гнева.
Гверильясы сделали еще один круг. На этот раз им повезло.
Гаррей получил рану в плечо. Другая пуля задела руку старого Рубби.
— Браво! — вскрикнул траппер, щупая рану. — Превосходно! Они недурные стрелки. Хорошо, что уши уцелели. — И безухий охотник разразился беззаботным смехом.
Однако он помрачнел, заметив кровь, струившуюся по плечу Билли.
— Тысяча молний! Ты ранен, Билли?
— Пустяки, — поспешно ответил Билл, — ничтожная царапина.
— Правда?
— Честное слово.
— Клянусь хвостом Вельзевула, — глухо проговорил Рубби, — мы долго не продержимся. Что делать? Посоветуй, Билли.
— Надо прорываться, — ответил Гаррей. — В этом единственное спасение.
— Не так-то это легко, — процедил Рубби, недоверчиво покачивая головой. — Капитан, пожалуй, вырвется на своем великолепном жеребце, но нам с тобой надеяться не на что.
— А я все же надеюсь, — нетерпеливо возразил Рубби. — Ты сядешь на Белого мустанга. Он достаточно быстроходен. Свою кобылу брось. А еще лучше, возьми мою лошадь. Я немного выжду — и за тобой. Вместе труднее спастись. Но попробуем вовлечь мексиканцев в погоню, раздробить их силы и справиться с гверильясами поодиночке. Это умнее, чем торчать здесь и ждать, чтобы на тебя набросили петлю, как на бизона в овечьем загоне. Что вы скажете на это, капитан? — обратился Рубби ко мне.
У меня мелькнул новый проект.
— Отчего не доскакать до холма? — спросил я, указывая на мезу. — Окружить нас они не могут. Под прикрытием скал и держась за лошадьми, мы отобьемся от гверильясов. Нет ничего легче, как во весь опор доскакать до мезы и…
— Он прав! Пусть меня скальпируют, если этот юноша ошибается, — прервал меня на полуслове Рубби. — Великолепная мысль.
— Нельзя терять ни одной минуты, — согласился Гаррей. — Сейчас возобновится проклятая скачка!
В это время враги дали вторично по выстрелу и ускакали к своим обменять ружья.
Не успели они вернуться в третий раз для обстрела, как мы окончательно решились на вылазку.
Благодаря нашей осторожности гверильясы ничего не заметили. Путь к мезе пока свободен. Но не пройдет и минуты, как его перережут. Надо торопиться.
— Эй, Рубби! — крикнул Гаррей. — Вперед, мои милыи! Вперед!