— А что говорят обо мне? — спросил я Уитлея.
— Про вас, капитан? Ровно ничего. Что могут про вас говорить?
— Объясняли же как-нибудь мою отлучку?
— Вот вы о чем! Нет, она прошла незамеченной, по крайней мере в штабе. Объясняется это просто: вы не внесены в рапорт как отсутствующий.
— В самом деле? Очень приятно! А как это случилось?
— Мы с Холлингсвортом думали, что в ваших интересах замять эту историю. Вот мы и решили молчать, пока не выяснится, что вы исчезли навсегда или погибли. По правде сказать, мы уже не надеялись увидеть вас. Пастух, служивший вам проводником, вернулся в лагерь. Он сообщил нам, что двое трапперов отправились в поиски за вами. По его описанию мы узнали старого Рубби Это меня успокоило: ведь живым или мертвым они нашли бы вас.
— Большое вам спасибо, Уитлей! Вы поступили благоразумно. Ваша сдержанность избавит меня от целого потока клеветы. Больше никаких новостей? — прибавил я после короткой паузы.
— Кажется, все, — ответил Уитлей. — Во всяком случае, ничего, достойного внимания. Впрочем, я позабыл, — спохватился лейтенант. — Помните этих бездельников-вакеро, которые в первые дни после нашего прибытия шатались вокруг поселка? Так вот: все эти оборванцы скрылись, не оставив никаких следов. Гуляйте хоть целый день по селению, и вы не встретите никого, кроме женщин и стариков… Я спрашивал у алькада, куда ушли пастухи. Но старый крючкотворец только покачал головой и ответил очень коротко, своим обычным: «А кто их знает!..» Сомнений нет, они соединились с гверильясами. Черт возьми! Я не удивился бы, услыхав, что именно они привели сюда шайку, которую мы сегодня разогнали. Ну, конечно! Это верно, как то, что меня зовут Уитлей. Помните, в момент нашего отъезда Холлингсворт разглядывал трупы: он, наверно, найдет среди них наших старых знакомцев…
Я был осведомлен лучше Уитлея и сообщил ему все, что знал относительно гверильясов и их начальника.
— Я так и думал. Рафаэль Ихурра? Вот чем объясняется прыть Холлингсворта. Он так спешил к мезе, что не успел сообщить мне, за кем мы гонимся. А мы-то, глупые головы! Как могли мы упустить этих проклятых вакеро! Надо было перевешать их всех до одного в первый же день нашего приезда.
Несколько минут мы ехали молча.
Давно уже вертелся у меня на языке вопрос, но я его не задавал, надеясь, что Уитлей сам затронет интересующую меня тему.
Наконец, не выдержав, я с напускной небрежностью спросил:
— Не посещал ли кто лагеря? Не было ли гостей?
— Даже крыса не забегала, — процедил Уитлей и вновь погрузился в задумчивость.
— Как? Неужто никто обо мне не справлялся?
— Как будто нет, — покачал головой лейтенант. — А впрочем, я и забыл, — ответил он каким-то неестественным тоном. — Вас действительно спрашивали.
— Кто же?
Я старался скрыть волнение.
— Вот этого уже сказать не могу, — ответил Уитлей, явно подсмеиваясь. — Кто-то сильно обеспокоен вашей участью. В лагерь к нам забегал мальчишка-мексиканец. Не сомневаюсь, он выполнял чье-то поручение. Смышленый и ловкий юнец! Так и не удалось нам выяснить, кто его подсылал. Он все спрашивал, не вернулись ли вы, и, получая отрицательный ответ, корчил жалобную рожицу. Появился мальчуган со стороны гасиенды.
Уитлей сделал ударение на последних словах.
— Следовало, конечно, задержать мальчишку по подозрению в шпионаже, — полушутливо прибавил лейтенант, — но мы были уверены, что он подослан кем-нибудь из ваших друзей.
Приятель мой умолк, и при свете луны я заметил, что он лукаво улыбается.
Каюсь, я часто дразнил Уитлея хорошенькой Кончиттой; сейчас настал его черед потешаться надо мной. Я не способен был отшутиться. Товарищ мог позволить себе любую вольность, а я бы кротко выслушал его. Слова его прозвучали для меня сладкой музыкой.
Я поехал дальше в радостном сознании, что я не забыт. Изолина не посмеялась надо мной!
Вдали блеснул золоченый флюгер часовенки.
Скоро увижу я белые стены гасиенды, залитые неверным светом луны.
С волнением смотрел я на хорошо знакомый мне дом, думая о прекрасной жемчужине, заключенной в этот скромный ларец…
Глава XLIII
ЭЛИЯ КВАКЕНБОСС ГАРЦУЕТ НА КОНЕ
Уже заалел восток, когда мы въехали в поселок.
Дорогой я успел утолить голод. Кое-кто из рейнджеров предусмотрительно набил ранцы провизией, узнав, что я с утра ничего не ел, солдаты наперебой угощали меня. Я напился воды из солдатской манерки, а Уитлей, по обыкновению, предоставил свою флягу в общее пользование.