Тогда я смог оглядеться и оценить создавшуюся обстановку, которая внушила мне тревогу. Самолет горел, и пламя грозило добраться до баков с горючим, и тогда машина взлетела бы на воздух вместе с нами. Мы же находились в непосредственной близости от нее и могли пострадать. Я намеревался довести это до сведения остальных, однако в этот момент наше внимание было отвлечено появлением окровавленного профессора Котрикадзе, который, рискуя жизнью, проник в кабину и вынес оттуда пилота.
К счастью, моя тревога о состоянии здоровья профессора Котрикадзе оказалась необоснованной. Он с помощью Ли поднялся с земли и тут же высказал вслух мои тревожные мысли о неминуемом взрыве самолета.
Я полагал, что профессор Котрикадзе, который по возрасту и общественному положению взял на себя руководство спасательными работами, немедленно прикажет всем эвакуироваться, однако он попросил меня подойти к нему и выступить в роли переводчика. Солдаты с помощью выстрелов из ручного оружия осуществили открывание багажного отделения, он одобрил их действия и попросил меня объяснить молоденькому лейтенанту желательность оттащить груз как можно дальше. Затем профессор Котрикадзе попросил меня помочь девушке эвакуировать майора, у которого была сломана рука, и я подчинился, не переставая беспокоиться о судьбе моих товарищей, действия которых я считал рискованными.
Мы оттащили майора метров на сто и положили за небольшим холмом. Солдат приполз вслед за нами. Когда я собирался возвратиться к самолету, ибо не имел права отсиживаться в укрытии с женщинами и ранеными, раздался страшный взрыв, взметнулся столб черного дыма и осколков. Взрыв был так силен, что комья земли и осколки посыпались на нас градом.
Я пережил страшный момент, полагая, что все остальные погибли, и бросился к самолету, невзирая на возможность повторных взрывов.
На открытом месте я увидел, что части самолета разбросаны на расстоянии многих метров по полю и все люди, находившиеся в непосредственной близости к нему, лежат на земле на пол-пути от самолета к холму.
Подбегая к ним, я увидел, что они шевелятся и один за другим поднимаются на ноги, стряхивают с себя комья земли и листья и даже смеются и громко разговаривают, вторично избежав смертельной опасности.
Оказалось, что за полминуты до взрыва Отар Давидович понял, что он неминуем, и велел всем бежать от самолета, что спасло моих спутников.
Когда же я по истечении первых радостных минут обратился к Отару Давидовичу с закономерным упреком за то, что ради груза он рисковал жизнью вверенного ему коллектива, он ответил мне, что этот груз предназначен для того, чтобы спасти жизни многих людей, и потому споры и рассуждения о правомочности его действий представляют лишь академический интерес. И так как все обошлось без жертв, я счел за лучшее больше не поднимать эту тему.
Дело о наркотиках
«В Нью-Йорке закончился в минувшую пятницу необычный судебный процесс. Открывая его неделю назад, председательствовавший на процессе судья Эдвард Уейнфельд с самого начала трижды предупредил присяжных заседателей, что им предстоит услышать о «крайне опасном преступном заговоре»… Данный процесс является стартом целой серии уже подготовленных судов над несколькими десятками китайцев, арестованных в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Чикаго и канадском городе Ванкувере. В этих городах орудует крупная международная шайка контрабандистов, имеющая опорные пункты также в Гонконге, Сингапуре и Бангкоке… Всем им предъявлено обвинение в нелегальном ввозе и тайной распродаже на территории США сотен килограммов героина и опиума общей стоимостью 25 миллионов долларов».