Васюта вдруг нервно хохотнул.
– Что смешного я сказала? – строго посмотрела на него подруга.
– Да я опять стишок свой вспомнил… – потупился сочинитель. И, не спрашивая на сей раз ничьего согласия, прочитал:
Мама вернулась домой поздно ночью, Папа об этом расстроился очень. Также расстроился мамин начальник, Папин кулак поймав носом случайно.
– А у меня начальников нет, – сказала Олюшка, перебросив за спину «Печенгу», – и папы тоже. Так что я пошла.
– Погоди… – схватил ее за рукав Васюта. – Давно хотел тебя спросить… Вот когда мы с тобой впервые встретились, у тебя «Никель» был. Да и когда ты в наш вездеход забралась, тоже была с «Никелем». А потом вдруг на «Печенгу» перешла, да так с ней и не расстаешься. Почему?
– Хочешь сказать, что я легкомысленная и быстро свои предпочтения меняю? – нахмурилась осица.
– Да… ясен пень, нет!.. – чуть было не выкрикнул сочинитель, но быстро опомнился, выдал это громким шепотом. – Просто мне и правда интересно, я-то в оружии не силен, мне лишь бы стреляло, и желательно вперед, а не в меня.
– Ну а мне чтобы не только стреляло, но и было сподручным. Да, раньше я любила «Никель» – он короче и легче «Печенги», с ним удобнее по городским развалинам и подвалам лазить. Анюта вон вообще «Умбу»[20] предпочитает. А «Печенгу» я полюбила после того как Подуха – земля ему пухом! – меня ее прикладом по репе приложил. Вот я ее и зауважала: даже если патроны кончатся, можно и не стреляя противника вырубить. К тому же мы в последнее время по развалинам и не ползали. Ну а придется в подвалах сражаться – я и к «Никелю» вернусь, что мне мешает? Мы же теперь не в лесу, под любой случай оружие найдется.
– Может, сейчас мой «Никель» и возьмешь? – предложил Васюта.
– Не, сейчас-то мне как раз «Печенга» может в виде дубинки пригодиться, если трубник завозбухает, – зачем стрельбой внимание привлекать?
– Ну, если в этом смысле… – закивал сочинитель, но начавший злиться Силадан пихнул его локтем в бок:
– Хватит ее отвлекать, чего время тянешь? Выберемся отсюда – тогда и будете стволами мериться!
Вообще-то старый полковник попал в точку, Васюта подспудно как раз и тянул время, беспокоясь за любимую. Но, конечно же, понимал, что этим ей не поможет. Поэтому, вздохнув, сказал:
– Ладно, иди, мы пока будем его на мушке держать.
– Не вздумайте! – отрезала та. – Палец дрогнет, выстрелите, и если убьете еще и этого трубника, нам уже не оправдаться, никакой зановский синематограф не спасет. Ваша задача сейчас – незаметно до «туннеля» добежать, пока я его отвлекаю.
И осица, выйдя из-за укрытия, направилась к причальной трубе спокойным размеренным шагом.
– Бесстрашная все-таки девка, – одобрительно пробубнил Силадан.
– Не девка, а девушка, – поправил его Васюта.
Сочинитель с бывшим полковником, затаив дыхание, наблюдали сквозь проломы в стене за происходящим. Вот трубник услышал шаги осицы, резко повернулся в ее сторону, вскинул винтовку, донесся его возглас: «Стоять!»
Олюшка встала, помахала поднятыми руками, показывая, что в них ничего нет, что-то сказала трубнику. Дальнейший их разговор Силадан с Васютой разобрать не могли, было все-таки далековато. Зато они увидели, что трубник опустил ствол, а осица, в свою очередь, руки. Затем она подошла к трубнику ближе и стала что-то рассказывать. Через пару минут, продолжая говорить, она стала показывать в противоположную от сталкеров сторону, и трубник, повернувшись туда, стал пристально всматриваться в даль.
– Пора!.. – шепнул старый полковник и, шагнув из-за стены, мотнул головой сочинителю: – Идем!
Ошибиться, куда бежать, было трудно – кирпичная пристройка имелась поблизости только у одного здания. Но вот добраться до нее можно было лишь по открытому месту, так что если бы трубник обернулся, сразу бы их увидел. Но тот не обернулся, Олюшка заболтала его качественно, продолжая при этом настойчиво куда-то показывать пальцем.
В пристройке была небольшая железная дверь – ржавая, но, к счастью, открывшаяся легко и без скрипа – очевидно, пользующиеся этим «туннелем» осицы предусмотрительно смазали петли. Силадан с Васютой проскользнули в темный проем, закрыли за собой дверь и замерли, стараясь не зацепить что-нибудь в темноте и не наделать шума.
– У тебя вроде фонарик был, – шепнул Васюта.
– Фонарик есть, – сказал Силадан, – только зачем зря батарейку сажать, нам все равно Олюшку ждать, без нее ведь не пойдем дальше.
– Ясен пень, не пойдем. Просто… неуютно как-то впотьмах.