– Ну, здравствуй, солнышко!
– Здравствуйте, – отвечает Элис, – спасибо вам огромное, что пришли.
– Ох, да брось. Как я рада тебя видеть! Столько лет прошло!
Такой поворот тревожит Элис: этого нового противника она явно не помнит. Однако женщина выжидающе смотрит на нее, и Элис, боясь ее обидеть, мямлит:
– И я вас тоже. Рада вас видеть.
– Так все это печально, – говорит женщина, и Элис соглашается.
Миссис Линден и миссис Джексон уже удаляются по коридору, а вот близкий тетушкин друг по-прежнему околачивается возле Элис. Хорошо бы он не попросил представить его. Впрочем, доходит вдруг до Элис, его-то имени она тоже не знает. В надежде вытянуть из гостьи еще что-нибудь Элис делает ставку на нее:
– Как вы добрались?
– Очень быстро, солнышко, – отвечает гостья, – мы же тут рядышком живем.
Соседка! Элис ликует. Женщина улыбается:
– Ты так на него похожа – просто удивительно. Господи, как же нам всем его не хватает, да?
Тут Элис понимает, что женщина ошиблась, но как лучше сообщить ей об этом, она не знает.
– Вообще поразительно, – женщина вглядывается в лицо Элис, – я сейчас словно на него смотрю. Он живет в тебе. У тебя его глаза. И его нос – его знаменитый нос! И даже подбородок его.
– На самом деле, мне кажется… – начинает было Элис, которой такое сравнение ничуть не льстит, но гостья перебивает ее:
– Ладно, пойду найду Марджори. Она тут пишет, что заняла мне местечко, а ты ж ее знаешь.
Элис остается в компании тетушкиного друга в жилетке. Он видел ее унижение, и от этого неловкость усугубляется. Элис силится придумать какую-нибудь подходящую реплику, чтобы разрулить ситуацию, но незнакомец опережает ее:
– Какая приятная дама. Прошу прощения, но я, пожалуй, пойду присяду.
Элис провожает его взглядом. Следующие несколько минут она предается самобичеванию, перебирая в памяти слова из беседы с женщиной и прикидывая, где ей следовало бы сказать что-нибудь иначе. Похоже, вот и еще одно постыдное воспоминание, которому суждено терзать ее по ночам.
Наконец Элис замечает, как здесь жарко, замечает, что под мышками у нее уже мокро и что плотная ткань платья пропиталась потом. Да и само платье – ошибка, оно куплено в приступе паники несколько дней назад. На сайте в интернете оно смотрелось очень элегантно, но утром, глядя в зеркало, Элис подумала, что на ней оно ну прямо как мешок. Будь она библейской грешницей – наверняка исполняла бы в таком одеянии епитимью. Жесткая ткань натирает под мышками, мокнет от пота и сковывает движения.
Элис отвлеклась на это нагромождение неприятностей и не замечает, как сзади к ней тихо приблизилась Ханна.
– Я с другого входа зашла, – объясняет Ханна, когда Элис оборачивается и видит ее, – там сзади еще одна часовня, ты в курсе? Я чуть на чужие похороны не попала. – Ханна понижает голос: – Где она?
– В гробу, в часовне, – отвечает Элис, – ее уже принесли.
Ханна фыркает:
– Да я про мамочку. Не вселяй в меня напрасных надежд.
– Не знаю. Мы приехали вместе, но потом я ее потеряла.
– А вообще как она сегодня?
– Довольно бодрая.
– Господь всемогущий.
Сунув руки в карманы, Элис нащупывает салфетки, которые положила туда утром, и стискивает их в кулаках.
– Ты как, нормально добралась? – спрашивает она.
– Ага. Только долго получилось.
Они ненадолго замолкают.
– А ты знаешь, – говорит наконец Ханна, – что это наши девятые похороны? В смысле, у нас в семье.
– Да вряд ли.
– Так и есть. Вот смотри. Бабушки с дедушками, по двое с каждой стороны. Двоюродная бабушка Мэй. Старая миссис Маллиган, которая через дорогу жила, – она еще нас не любила. На следующий год – мистер Маллиган, а все потому, что похороны миссис Маллиган удались нам на славу.
Она не завершает перечень – это делает за нее Элис:
– Папа.
– Вот видишь! – подхватывает Ханна. – Список-то получается внушительный. Люди наверняка судачить станут.
Ханна замечает, как из туалета выходит мать.
– Ладно, позже увидимся. – И она устремляется прочь по коридору.
– Увидимся, – бормочет Элис.
За четыре года это их первый разговор.
Майкл входит в часовню с важным видом человека, которого оторвали от дел. К этому моменту большинство гостей уже заняли места в часовне, но Элис задержалась у входа, дожидаясь опаздывающих. Из соседей на похороны приехали четверо, все престарелые, все знали еще бабушку и дедушку Элис, а тетю помнили еще девочкой. Кроме соседей, здесь четверо тетиных друзей: помимо близкого друга в жилетке, еще один мужчина и две женщины (не считая той, в темно-синей водолазке, которая, видимо, отыскала нужную ей часовню). Судя по всему, между собой они не знакомы. С учетом самой Элис, ее матери, Майкла и Ханны желающих попрощаться с тетушкой выходит двенадцать человек, и Элис понимает, что сэндвичей заказала многовато. Да и с вином размахнулась. Сама она пьет мало, поэтому ей сложно определить, сколько понадобится другим. И она очень боялась, что хватит не всем.