Письма Анны намного короче, чем у Селии, поэтому Селия старается писать меньше, чтобы не было перекоса, но у нее всегда накапливается столько всего, о чем рассказать, и рассказать больше некому. Она отвечает на письма Анны, едва получив их, и потом, в ожидании следующего, с трудом сдерживается, чтобы не написать еще одно, чувствуя, как рвутся наружу слова, которые ей не терпится сказать Анне. Каждый раз, читая ответы Анны, Селия ощущает недовольство. Их живость отчасти разочаровывает. Какая это мука – любить больше, чем любят тебя!
Как назло, как раз тем летом поведение Кэти меняется. Первые несколько недель Селия прожила в родительском доме спокойно, но в июле что-то пошло не так. В этом месяце Ирландская республиканская армия подорвала бомбу в лондонском Тауэре. Один человек погиб, многие пострадали, и Кэти это событие пробуждает, хотя такой же теракт в британском парламенте месяцем ранее она словно не заметила. Возможно, это совпадение, просто Кэти не приняла таблетки или они перестали действовать. Она часами просматривает газеты, выискивая статьи о бомбе в Тауэре, или сидит, прижавшись ухом к радиоприемнику. Она утверждает, что погибшая женщина – это приманка, но почему она так говорит, никто не понимает. К концу месяца мир населяют враги Кэти. Они подслушивают через стены и следят за ней, когда Кэти с матерью отправляются на ежедневную прогулку.
– Она была моя дублерша, – повторяет Кэти, – на самом деле им нужна я.
Селия видит, что сестра в ужасе, но сколько бы ее ни успокаивали, ничего не помогает. Учитывая взрывы, Селия думает, что родители, наверное, побоятся отпускать ее в сентябре в Лондон.
– Не бойся, со мной ничего не случится, – говорит она однажды вечером матери.
– Ты о чем? – спрашивает мать, не отрываясь от очередной вышивки с нарциссами.
– Когда я в Лондон вернусь. Ничего со мной не случится.
На миг мать раздраженно поднимает голову:
– А с чего оно должно случиться?
Селия, хоть и обескураженная, вида не подает.
– Просто чтоб ты знала: я не боюсь.
– А чего тебе бояться-то?
– Ирландской республиканской армии, – объясняет Селия.
– Ой, я тебя умоляю, – отмахивается мать, – не начинай, Селия. Мне есть о чем подумать, помимо твоих театральных представлений. – И она, покачав головой, возвращается к вышивке.
Наступает август, а Кэти так и не становится лучше. Однажды за ужином она зловеще произносит:
– Когда-то мир был един. Потом был знак, и земля раскололась, и появились различные континенты. А между ними – море. Это дело рук древних богов.
Селия вскидывает брови.
– Вообще-то это называется континентальный дрейф, – говорит она.
– Не выпендривайся, Селия, – одергивает ее мать.
– Я ключ, – говорит Кэти, – вот в чем дело. Запри, поверни.
Она выбирается из-за стола и, оставив нетронутой еду на своей тарелке, берет тарелку Селии и выходит из комнаты.
Как только она скрывается за дверью, мать придвигает тарелку Кэти Селии, и Селия вновь принимается за еду.
– Кэти всегда была творческой натурой, – говорит наконец отец, – с самого раннего детства. И сейчас мы просто имеем дело с необычным проявлением этой ее стороны.
– Нет тут ничего творческого, – возражает Селия, набив рот картошкой, – она чокнутая, вот и все.
Отец вскакивает и отвешивает ей оплеуху.
Все ошеломлены. Селия медленно подносит руку к щеке и ощущает, как кожа горит. На глаза наворачиваются слезы, но плакать сейчас она себе запрещает. Селия осторожно дожевывает картошку и смотрит на мать, однако та молча отводит глаза и глядит в тарелку. Отец, не сказав ни слова, удаляется из комнаты.
– Недолго осталось, – загадочно говорит Кэти, вновь появившись на пороге.
За несколько дней Кэти расколотила все бьющиеся предметы. Она ищет «жучки».
– Поверьте мне! – выкрикивает она, когда родители пытаются остановить ее. – Я пытаюсь вас спасти! Пытаюсь спасти! Поверьте мне!
Прежде Селия еще не видела, чтобы отец плакал, но теперь он всхлипывает, и Селии делается неловко за него.
После того как Кэти разбивает окно на кухне и ранит себе руку, ее снова отвозят в лечебницу.
Селию тянет написать обо всем Анне, но лежащее на столе письмо от подруги напрочь отбивает это желание. «Вчера ходили на пляж костры жечь! Полно знакомых по школе встретили. Очень круто!» Селия осознает, что рассказать обо всем, о чем хочется, не выйдет, и пишет лишь: «С Кэти опять трудно приходится».